— Стройтесь за мной! — крикнул он. — В колонну, как и раньше!
Пока отряд строился, к капитану подошел Розанов и сказал негромко:
— Капитан, я считаю, что мы должны прекратить операцию. Ничего путного из этого не выйдет.
— Чушь! — отрезал капитан. — Вы сами видели, как они разбежались при нашем появлении.
— Да, но где же мы отыщем Золтина? А если поиски затянутся, местные жители оправятся от испуга, и тогда мы пропали.
Капитан весь напрягся.
— Вы слышали приказ — мы идем искать Золтина, — произнес он холодно. — И мы его найдем. Американцы пускай бегут куда хотят, но в конце концов они будут вынуждены отступить к месту, где они прячут пленника. Остальное — дело техники. Только не выпускать местных из виду, и они сами выведут нас к Золтину.
Капитан оглядел обе колонны, потом пустую улицу впереди. Как он успел заметить, защитники города разбежались в разных направлениях, но по здравому рассуждению должны были где-то собраться и наверняка подальше от центра, на окраине. Издалека до него донесся удаляющийся шум моторов. Казалось, жители покидают город, желая миновать Главную улицу. Значит, надо идти за ними. На секунду ему сделалось страшно, он понял, что Розанов, вероятно, прав. Но отступать было поздно. Он сам обрек и себя и экипаж на эту авантюру, и произошло это в тот момент, когда он поучал Розанова: приказ отмене не подлежит и должен быть исполнен беспрекословно. Авторитет командира непоколебим. Капитан поднял руку, оглянулся на моряков и скомандовал:
— Вперед!
Люди потянулись за ним медленно и неохотно. Тишину нарушали лишь тяжелый стук сапог по тротуару и далекий гул автомобильных моторов.
Когда Гарни уходил с Барбарой через заднюю дверь «Пальмовой рощи», он думал только об одном — увести ее подальше от русских. Отойдя на безопасное расстояние, он остановился, укрыл Барбару в тени высокой изгороди и прислушался. До него донеслись шум мотора, яростные крики, потом выстрел, после чего шум начал удаляться и вскоре смолк.
— Интересно, что там творится? — спросила Барбара.
— Думаю, что русские пришли за тем парнем, которого наши арестовали, — ответил Гарни. — Ну им придется сначала сражаться с Эмили Вардхилл.
— Какой позор, если мы позволим им забрать его.
— Это не ваше дело. Пусть русские разбираются с полицией и с Эмили, а вы не вмешивайтесь.
— Но ведь русские напали на весь город, а значит, и на нас, не так ли? По-моему, мы должны что-то предпринять.
Гарни покачал головой.
— Ох уж эти ваши принципы. Вам бы лучше всего не вмешиваться.
— Что значит не вмешиваться, когда на нас напали?
— Если вмешаетесь, вас могут ранить. Эти люди на все способны.
— Вы, по-моему, струсили.
Глаза Гарни налились кровью.
— Проклятье! Если вы думаете, что я струсил, я… Ладно, вы правы, я боюсь! Но не за себя, а за вас! Да мне плевать, что со мной случится, кому я нужен, но я не позволю, чтобы они до вас хоть пальцем дотронулись. А теперь будьте добры, помолчите и не морочьте мне голову. Она у меня и так кругом идет.
— Я вас очень люблю, — призналась Барбара. — Вы знаете?
— Тем хуже для меня. Сейчас я просто обязан что-то сделать для вас, а я понятия не имею что.
— Сделайте вот что. Представьте себе, что я коренная жительница острова, да к тому же еще и мужчина.
Гарни слегка улыбнулся.
— Трудновато, но придется постараться.
— Уж постарайтесь, пожалуйста. А теперь предположим, что вы попали в подобную передрягу с Олином Левериджем. Как бы вы поступили?
— Напились бы, скорей всего.
— А если серьезно?
— Не знаю. Мы… ну, Олин, он чокнутый, может, ему бы взбрело в голову потопить подлодку.
— Вот как? Пошли.
— Куда?
— Топить подлодку.
— Да подождите вы! Я только пошутил.
— А я нет. Вдруг они все сошли на берег? Вы бы смогли потопить их посудину?
— Не знаю. Но они не идиоты, чтобы оставить подлодку без охраны.
— А мы посмотрим.
— Вы совсем голову потеряли! Боже мой, если бы я…