— Если бы с вами был Олин, вы бы обязательно посмотрели.
— Ладно, — согласился Гарни. — Пойдем. Но если нас пристрелят, я не виноват.
— Если это случится, я не успею вас ни в чем обвинить.
Пробираясь задворками, они вышли в гавань и стали осторожно пробираться к пирсу. Они крались мимо зеленых рыболовных лодок с яркими оранжевыми тентами на палубах, катеров с оранжево-белыми мачтами, частных яхт с блестящим лакированным рангоутом, мимо потрепанных непогодой брезентовых навесов, под которыми лежали ярко-красные свежевыкрашенные буйки, и наконец увидели полускрытый за пирсом черный корпус подлодки. Он слегка возвышался над водой, вытягиваясь далеко за конец пирса. На первый взгляд казалось, что это спина дремлющего кита, но у какого кита на спине есть башня с открытым люком?
Навес на берегу закрывал обзор с капитанского мостика, поэтому Гарни и Барбара смогли вплотную подобраться к пирсу. Гарни опустился на четвереньки, дополз до края навеса, высунул голову, но тут же отпрянул назад.
— Там охрана, — прошептал он. — Двое у зенитных орудий.
— И все?
— Вам мало?
— А больше никого?
— Пока не вижу.
— Вот и хорошо. — Барбара оправила юбку, пригладила волосы и шагнула к краю навеса. Гарни поймал ее за руку и втащил обратно.
— Куда вас понесло? — спросил он охрипшим голосом. — Вы с ума сошли!
— Вовсе нет. Я собираюсь с ними поговорить.
— Зачем?
— Чтобы выяснить, одни ли они.
— Ну, допустим, одни, и что же?
— Если они одни, я могу их отвлечь, а вы тем временем заберетесь на подлодку.
Гарни, слегка обалдев, прикусил губу. Потом глубоко вздохнул и произнес:
— Ваша взяла, я сдаюсь. А вдруг они не говорят по-английски?
— Я немного знаю по-русски.
Гарни прикрыл глаза и кивнул:
— Да, я совсем забыл.
— Не волнуйтесь, все будет в порядке. — Барбара погладила его по руке, расправила юбку и вышла из-за навеса. Первым ее увидел левый стрелок и мигом развернул орудие, прицелившись в девушку.
— Стой!
Тут встрепенулся и правый вахтенный. Барбара остановилась.
— Что вы так испугались? — сказала она по-русски. — Я вас не съем.
Левый стрелок отошел от орудия.
— Вы говорите по-русски? — удивился он.
Барбара кивнула.
— Не слишком хорошо. А вы по-английски?
Моряк покачал головой, и девушка посмотрела на другого. Тот развел руками.
— Тогда будем говорить по-русски, — сказала она. — Извините, если у меня будут ошибки, я не занималась два года.
— Вы говорите прекрасно, — заявил левый зенитчик. — Я и не думал, что американцы знают наш язык.
— Ваш язык — просто чудо, — сказала Барбара. — Он так выразителен…
Зенитчик рассмеялся и подтолкнул товарища.
— Ну-ка, Протский, выразись как-нибудь. Ты всегда хвастался, что ты на баб мастак, вот и покажи себя во всей красе.
Протский осклабился и сплюнул на палубу.
— Вот, ядрена вошь, не знаю, что и ляпнуть. Ни хрена в башку не лезет.
— Я вас не понимаю, — перебила Барбара, — говорите помедленнее.
Моряки чуть не поперхнулись от смеха. Барбара подошла поближе к подлодке и стала так, чтобы моряки повернулись спиной к люку на корме.
— У вас на корабле никто не говорит по-английски? — спросила Барбара.
— Ну почему, кое-кто говорит. Нам с Протским просто лень заниматься, а то и мы бы выучили.
— А сейчас здесь есть кто-нибудь, кто знает английский? — не отступала Барбара.
— Нет, дамочка, на борту нас только двое. Остальные отправились на берег отбивать Золтина, который, вообще-то, полное дерьмо и проку от него никакого. Но нашему старику словно вожжа под хвост попала — вынь да положь ему Золтина.
— Плевать ему на Золтина с высокой колокольни, — заявил Протский, — его больше собственная задница волнует. Если он без Золтина вернется, ему всыпят по ней по первое число.
— Верно, — согласился его товарищ. — Вернется с неполным экипажем — погоны полетят. — Посмотрев на Барбару, он спросил: — Зачем вам, чтобы кто-то говорил по-английски? Мы вас отлично понимаем.
— Зато, видать, она нас не слишком, — произнес Протский тихо. — Ты можешь зазвать ее на борт?
— Заткнись. Нет, в самом деле, зачем?
— Видите ли, у нас недавно сочинили одну песенку, и она стала очень популярна. Там любопытные слова, они бы заинтересовали того, кто знает английский.
— А для нас споете? — спросил Протский. — Хоть мелодию послушаем.
— Хорошо, — согласилась Барбара. — У меня не ахти какой голос, но я постараюсь. — И она громко запела: