Мне кажется, что на этом можно закончить сказку, потому что определитель трав — это очень большая книга, а есть ведь еще и другие, а потом начинается самое интересное, всякие там “Занимательная алхимия”, “Юный чернокнижник” и “Черная магия в картинках”, и пусть себе разглядывает листочки и считает тычинки, а там, глядишь, и до настоящего волшебства дойдет дело, но принцесса внезапно оторвала взгляд от книги и стала очень внимательно разглядывать что-то на полу (я не понимаю, ну неужели нельзя посидеть спокойно пять минут, пока я закончу сказку, я теперь понимаю, почему придворный парикмахер застрелился, все говорили про какую-то несчастливую любовь, но кто же стреляется из-за несчастливой любви). Ну да, не показалось, действительно одноразовое веретено, о стерильности, конечно, говорить уже не приходится, но это не страшно, раньше даже слова такого не знали, и ничего, как-то выживали (что вообще здесь происходит, ты что собираешься делать, можно узнать?). Принцесса вооружилась двумя вилками, с величайшими предосторожностями извлекла веретено из щели, засунула его в первую попавшуюся коробочку и решительным шагом направилась к окну (не вздумай, зачем, это же глупо, ну не хочешь становиться волшебницей — не надо, мало ли, чем можно заняться!) Вообще-то, в последнее время слишком часто приходится лазить в окна, а я, между прочим, королевская дочь, — думала она (очень вовремя ты об этом вспомнила! Ну прекрати, это не по правилам!). И в любом случае, надо распорядиться, чтобы окна делали побольше.
Принцесса подошла к хрустальному гробу и собралась залезть внутрь (послушай, мне не хотелось говорить с тобой в таком тоне, но придется, ты же нормальных слов не понимаешь, так вот, я вынуждена тебе напомнить, что ты сказочный персонаж, я тебя выдумала, так что будь добра, веди себя прилично!), но тут ей пришло в голову, что она забыла сделать одно очень важное дело, а ни одна уважающая себя принцесса не сможет заснуть, пока не закончит все важные дела, и тут уже волшебство бессильно. Она прошла в свои покои, подошла к креслу, опустилась на колени, достала хрустальный шар (совсем с ума сошла? Ты вообще понимаешь, что собираешься сделать? Ты же исчезнешь сейчас, и я уже ничем не смогу тебе помочь! Ну давай так: ты поспи сейчас, а утром, на свежую голову…) и с силой бросила его в зеркало. Шар разлетелся на мелкие кусочки с таким оглушительным звоном, что совершенно некстати напомнил фею-крестную, а зеркало, хоть и осталось целым, но совершенно перестало что бы то ни было отражать, да еще и покрылось инеем, у меня есть некоторые соображения на этот счет, но я их лучше оставлю при себе. Принцесса потрогала зеркало пальцем и скорчила рожу, а что, так даже и лучше, во всяком случае, любоваться собой даже удобнее, а что до объективной реальности, так где это вы видели принцессу, которую бы заботила объективная реальность?
Теперь все дела были сделаны, и принцесса с чистой совестью вернулась к хрустальному гробу, залезла внутрь, устроилась поудобнее, а вышитую феей-крестной подушечку выбросила наружу, потом, конечно, придется объясняться, ну и черт с ним, скажу, что ворочалась во сне, и вообще, человек имеет право сам выбирать себе подушки! С этими приятными мыслями принцесса достала из коробочки веретено, ну что ж тут поделаешь, я ее пыталась отговорить, но разве ж она слушает, так что мне остается только надеяться (не то что бы это что-то меняет, но все же), что ей будут сниться исключительно хорошие сны.
©Гала Рубинштейн, 2005
Алексей Шеремет
Боги и герои
Тесей
Вот дом с тысячью дверей.
А это, знакомьтесь — Тесей; дни и ночи его проходят перед нами: днём он выходит из Дома через одну из дверей, а ночью возвращается домой и рассказывает брату о том, что видел.
Астерий в ужасе закрывает лицо и просит: “Не ходи туда больше, брат! Я всякий раз боюсь, что ты не найдёшь дороги домой!”
Тесей нежно обнимает брата, ерошит его густые волосы, успокаивает: “Пока ты здесь — что может со мной случиться там? Пока ты ждёшь меня — могу ли я тебя забыть?”
Заратуштра
“Знаете ли вы, о чём я собираюсь говорить?” — спрашивает человек с кафедры.
Слышны нестройные ответы: “Нет, нет… расскажи нам!”
“Невежи! Что вы тут делаете, зачем вы пришли сюда? Зачем отнимаете время — и моё, и своё?” — человек в гневе спускается с кафедры, расталкивает ошарашенную толпу, выходит на улицу.
На базарной площади многолюдно; небо наискось перечёркнуто канатом, собравшиеся смотрят вверх, разинув рты. “Повсюду, повсюду одно и то же… Здесь нечего ловить…” — бормочет человек и проходит мимо, не останавливаясь.
Берег моря. Хурма Солнца коснулась горизонта. Человек подбирает с земли несколько камешков, некоторое время подкидывает на ладони, потом отправляет их в рот, поворачивается к зрителю спиной, и, обильно жестикулируя, принимается кричать что-то в сторону моря.
Рокот прибоя заглушает его слова.
Ветер в голове
(Посейдон)
Когда он приходит, всё в её городе сходит с ума: люди сидят на крышах, бронзовые кони соскакивают с постаментов и лодки плывут прямо по улицам.
Она говорит: посмотри, что ты наделал. Не приходи больше, говорит она. У меня из-за тебя теперь в подвалах хлюпает.
Ты уверена? — спрашивает он. — Это точно из-за меня? А вот вчера, или там на прошлой неделе — не хлюпало, нет?
Конечно, он смущён. Он говорит: гляди, я просто хожу здесь. Я иногда просто хожу здесь — десять тысяч жизней, я всегда так делаю. Я просто хожу — и большая волна идёт вслед за мной, так всегда бывает. Так нужно Морю. Если не станет большой волны — вся эта рыбная мелочь, все эти смешные медузы — они просто передохнут, и всё. И будет не Море, а не пойми что. Какое-нибудь Чёрное Море будет, а зачем? Зачем нам ещё одно Чёрное Море?
Она не знает. И он тоже не знает. Он говорит: может, ты — как море? Может, тебе тоже всё это нужно, хоть изредка — люди на крышах, лестницы, ведущие в воду, медные кони на улицах, а?
©Алексей Шеремет, 2005
Лена Элтанг
Ripeti ancora
У нас в Каталине знаете ли, чудес не бывает, не то что в Ноли, или там Рапалло, вечно у них то осу сумасшедшую из девчонки достают, то львов венгерских налысо бреют… а у нас народ серьезный, женятся только на своих, колдуны-то от пришлых рождаются, или от аптекарей, а у нас таких не водится, мы сами справляемся, капити? заболел, например, зуб — первым делом ловишь живого краба, правый глаз у него вынимаешь и к зубу прикладываешь, а краба отпускаешь, только там же, где нашел, не то средство не подействует, ни-ни! а от головной боли у нас январским воздухом лечатся, его хозяйки зимой ломтями режут и в бочках запасают, если же кто животом мается — надо большую цикаду подстеречь и поцеловать, но непременно в губы! правда, если прижало где побольнее, тут уж без колодца не обойдешься…на площади у нас колодец, видели? туда листья сухие сбрасывают, мертвое время и все такое прочее, так вот в него, в колодец этот, спуститься надо, и оттуда на дневную луну посмотреть внимательно, все и пройдет, вылезать только трудно потом, стены гладкие, не у всех получается.
Экко, все у нас хорошо в Каталине, одно плохо — порто неро совсем перевелись.
У соседей в Альфиери их хоть уполовником черпай, а у нас был один почтальон хромой, да и тот под високосную лошадь попал, а еще говорят, что порто неро триста лет живут, вранье бессовестное, а похоронили его под гладкой доской без надписи, имени-то не знал никто, потому как нельзя их по имени звать, не любят они, а если на улице встретишь — пальцы рожками выставляй скорее или уж в кармане крестиком сложи, иначе беду накликаешь, ну да вы сами знаете… а какая, спрошу я вас, деревня на Сицилии без порто неро? церковь есть, джоиллерия есть, даже сборщик налогов есть, хотя его никто не видел, а порто неро нету ни одного, непорядок.