— А ты видел их когда-нибудь, работничков этих? Не-е-ет, не видел… А зря. Ты сходи-ка на Илью в церковь, нарочно сходи, посмотри — они к празднику, как черви, из своих нор на паперть сползаются. И мне к ним, что ли, головой трясти?!
Хозяин вежливо поинтересовался:
— Тебя за что арестовали-то?
— А вот за того самого москательщика. Он ведь специально у себя керосин поджег, чтобы отца моего выжить. Думал, никто не догадается… Три года меня потом искали.
Услышав это, Лиска вздрогнула и посмотрела на отца. Невозмутимый мельник только сонно кивал головой. Затем достал еще ватрушку.
— Поешь еще, а то поздно — время спать ложиться. Скоро уж светать начнет…
— Темный вы народ, мельники, — помолчав, заметил Анастас. — Вот и девку у себя держишь, травам учишь… Охота ей здесь с тобою киснуть?
Лиска неопределенно усмехнулась и, опустив глаза, принялась пальцами перебирать туго заплетенную косу.
— Может, и охота, — отозвался хозяин. — Я ее силком не держу. Захочет — уйдет. Только вроде как не с кем ей идти — замуж не берет никто.
— Не бежал бы со стройки — взял бы, — искренне признался Стас. — Красивая у тебя дочка, статная…
Девушка вспыхнула и, закинув косу за спину, повернулась вполоборота к окну.
— А я бы, может, и не пошла с тобой!
— Лиска! — цыкнул на нее отец. — Я твое слово потом спрошу. Тоже мне королевна сидит…
Каторжанин с насмешкой посмотрел на хозяев и переменил тему разговора:
— А как тут у вас хуторские, ничего народ?
— Нормальные. А тебе от них чего нужно-то?
— Да… — парень развел руками. — Одежонку бы какую-нибудь человеческую. Не идти же мне вот так до города…
Тут в разговор неожиданно ввязалась Лиска.
— Не дойдешь ты!! Шагу отсюда не сделаешь! Поймают тебя и удавят!.. (Мельник с удивлением и интересом посмотрел на дочь.) Я ведь тебя насквозь вижу: болтаться тебе на осине, как Иуде Искариотскому! У нас в прошлом году тоже сбежал один. Только до хутора и дошел — наутро его сонным повязали. Наши всё про всех знают — попался ты, каторжанин!
Анастас нахмурился и очень внимательно посмотрел на девушку. Долго смотрел. Затем хлопнул себя по коленям:
— Ну вот что, хозяева дорогие!.. Зла я вам не делал, а что хлопот доставил — извиняйте. Может, и хороший ты человек, дядя мельник, да только дочка у тебя больно сердитая. Не хочет, чтобы я оставался.
— Уходи! — отрезала Лиска.
— Э-эх… — Гость шумно поднялся, отчего опять пахнуло махрой, и пошел к выходу.
Мельник тоже посерьезнел, отложил лепешку, но за девчонку извиняться не стал.
— Выйдешь из дверей, иди прямо по тропинке, не сворачивай. Если в камыши свернешь — до утра в тумане промыкаешься…
— Спасибо за хлеб-соль… — Детина дошел до двери и как-то по-особенному оглядел избу, по-хозяйски. Улыбнулся: — Может, свидимся еще!.. — и выскочил в темноту.
…Первым делом Лиска задвинула дверь на засов. На это мельник досадливо закачал головой:
— Ни к чему это. Не придет он больше…
Дочка испуганно зашептала:
— Батька! Не беглый он!.. Все врет. От Яшки Босого он пришел, из банды. Неделю назад двое на хутор приходили — богатые дома ищут. А вчера облава на них была — стреляли…
Мельник усмехнулся и ласково погладил дочь по голове.
— Нельзя гостей выгонять. Кто бы он ни был — нехорошо это… Гостя Бог посылает. А грабить нас все равно не будут — небогатые мы…
Лиска непонимающе посмотрела на отца.
— Ты что, батя?! Он же на меня глаз положил!.. Приедут, пожгут овины и меня с собой заберут. Беда ведь это, батька!
— А тебе и пора мужика своего иметь, — рассудил хозяин. — Засиделась ты в лесу — это он верно сказал. Вернется — поговорим…
— Не пойду я за него! Не хочу в банду!.. — закричала девушка.
Мельник вздохнул, с сожалением глядя в самовар:
— Собери лучше чашки — не до утра же чаевничать. Может, еще и не вернется он. Арестуют. Сорок лет я здесь сижу — ни разу меня не грабили. Главное — с гостями по-хорошему обойтись. Запомни это, дочка…
Поджав губы, Лиска стала убираться на столе. Отец посидел, похлопал сонными глазками и негромко велел:
— Завтра сходишь к овинам, у Прошки Карпыча два мешка отсыплешь. Мука у нас кончается.
Лиска остолбенела:
— Как? Опять у Прошки?!
— Ничего. С него не убудет. А жаловаться станет, так пускай со своим зерном в Потылиху едет, — мельник усмехнулся: до Потылихи было двадцать с лишним верст. — Там, может, бесплатно мелют…
Снаружи послышался плеск воды — громче, чем от мельничного колеса. Лиска насторожилась: