— По поступи слышу, — проговорил слепой Кучум, — что с недобрыми вестями приехал ты, Таузак.
— С недобрыми, царь батюшка, с недобрыми. Горе твоему царству — близятся к нам русские, со страшными луками. Народ они крепкий, сильный, а как стрелять начнут, то словно гром гремит, а молния так и сверкает.
— Что ты вздор-то говоришь, — проговорил встревоженный Кучум.
— Нет не вздор, а истинную правду, и стрел они не выпускают, а людей убивают, даже железные кольчуги насквозь пробивают.
— Горе мне, горе! — закричал царь, — видно правду пророчили люди.
— Горе! Горе! — закричали царедворцы.
— Горе! Горе! — повторили жены Кучумовы.
А по улицам народ с тревогою рассказывал, что в воздухе виднелся город с христианскими церквами и что вода в Иртыше была кровавого цвета.
— Горе! Горе! — кричали татары по всем улицам, — не даром приходил от Иртыша белый волк, а от Тобола черная собака, и грызлись между собою.
— Белый волк, — объяснили сибирские волхвы, — это Кучумова рать, а черная собака русские. Быть войне! Русские идут.
— Русские идут! — кричали на базаре, — погибнет царство Сибирское.
Тут же на базаре стоял черноволосый парень лет около двадцати, и продавал привезенную им на двух возах муку. Разузнав все, что было известно о приближении русских, Иван Савин или, как его тут звали, Абдул сел на одну пустую телегу и, посадив на другую работника остяка, во всю прыть поехал допой.
Анисья вышла за ворота и, слыша стук телеги, проговорила про себя:
— Что это скачут сломя голову? — наверное что-нибудь случилось.
Ваня с шумом въехал в отворенные ворота и по побледневшему лицу его мать увидала, что действительно что-то случилось.
— Что такое? — проговорила Анисья.
— Идем в горницу! Там скажу.
Дом Анисьи был целою усадьбою. Муж ее, Абдулка, умерший только в этом году, оказался хорошим мужем и превосходным хозяином. Они держали пятерых работников и нескольких работниц, но не из татар. Никто не знал, что жена у него не татарка, и они торговали на славу. В горнице сидела белокурая красивая девушка Феня и ткала какую-то материю из волокон крапивы, чему она выучилась у сибирских уроженок.
— Русские идут! Сибирь брать! — проговорил Ваня.
— Господи! Слава Тебе Боже! — проговорила Анисья, опускаясь на лавку.
— Наконец-то я не буду прятаться от людей, — вскричала Феня.
— Надо будет встретить их с хлебом-солью. Займись-ка, Феня, да вычисти серебряную ризу хорошенько. В городе-то все точно осовели, — прибавил Ваня.
В городе, действительно, все точно осовели, но раньше всех других опомнился слепой Кучум. Он кликнул клич и стал собирать целые полчища народу и высылать их против казаков. В самом узком месте на Тоболе он велел протянуть через реку железные цепи, чтобы остановить русские лодки и напасть на них. Цепи, точно, не пустили Ермака и он три дня бился с татарами, и не мог одолеть их. Тут он пустился на такую хитрость: набил чем попало лишнее казацкое платье и разместил эти чучела по лодкам, а сам вышел с казаками на берег и ударил на татар. Как татары увидали, что в лодках еще такое множество казаков, они и бросились бежать, так Ермак дальше и поплыл.
Видя, что удержать русских нельзя. Кучум разослал гонцов по всему своему царству, сзывая всех воевать. И собралось у него войско. Он распорядился так: под горою Чувашьею, на реке Иртыше, он приказал себе сделать засеку, а конницу под начальством Махметкула выслал против Ермака.
— Если ты не справишься с русскими, — говорил он Махметкулу, — то я выйду из города, засяду в каменную засеку и не пропущу русских.
Засека эта была сделана из тины и каменьев, неподалеку от Сибири и верст за пятнадцать дальше Абдулкиного заезжего двора.
Махметкул пробрался в урочище Бабасан, где у Ермака был устроен окоп. Ермак несколькими залпами остановил тысяч десять татарских всадников, которые неслись на него, чтобы смять и потоптать. Ермак стал преследовать бежавших татар, но потом рассудил, что лучше поберечь порох, и поплыл дальше по Тоболу. Вторая схватка происходила за шестнадцать верст от Иртыша у прибрежного татарского городка, до которого татары провожали казаков, постоянно обсыпая их стрелами. Начальник города Карача вывел своих татар и начали они драться с Ермаком. Ермак разбил татар, взял город и перенес из него к себе в ладьи множество золота, серебра и царского меду, поплыл дальше по Тоболу.