Эта схватка так утомила казаков, что они не стали гнаться за беглецами, а вернулись в свой городок и, расставив сторожей, крепко заснули.
Проснувшись по утру, пересчитали они своих убитых. Их оказалось 107 человек. Похоронили они их как следует, раненых взяли на лодки и поплыли дальше. Не доходя до города, казаки увидали на берегу небольшую кучку народа и несколько женщин. «Что за притча такая?» — думают они.
— Да ведь с ними иконы!
— И хлеб-соль. Это нас вышли встречать.
Казака три, четыре поудалее вскочили в челн и подъехали к берегу.
— Добро пожаловать! — сказала им Анисья, подходя с хлебом-солью, — добро пожаловать, православные христиане!
— А ты кто же такая, тетка? — спросили у нее казаки.
— Я русская, уведенная сюда грабителями.
— Не Анисьей-ли тебя зовут?
— Анисьей, честные господа.
— Ну так твой дед Савва был у нашего атамана и просил найти тебя и сказать, что он живет у Строгановых.
— Милости просим ко мне, — продолжала Анисья.
— Нет, нам надо догонять наших.
Казаки, вскочив в челн, быстро догнали ладью, на которой плыл Ермак, и сообщили ему о том, что с ними случилось.
— Заехать нам к ней некогда, а раненых у ней оставить было бы хорошо, — отвечал Ермак, — а как возьмем Сибирь, так и у ней побываем.
Ссадили раненых в одну лодку и подвели ее к Абдулкину двору. Кто мог из казаков, тот сам вышел, а кто не мог, того вынесли, и всех разместили отлично.
Подойдя к городу Сибири, удивились казаки, что никто его не защищает и в городе так тихо, точно все вымерли. Боясь засады, Ермак послал казаков разведать. Обошли казаки вокруг города и, вернувшись, говорят:
— Нет в городе ни единого живого человека.
— Ну, так войдем с Богом, — говорит Ермак.
Город оказался пустым. Кучум после битвы заезжал к себе в столицу, распорядился, чтобы выехали все женщины, захватил, что мог, и бежал в степь.
Казаки нашли в городе много чего хорошего, и мехов и драгоценных камней, и все разделили поровну.
Глава VII
Дед Савва
Ермак вступил в Искер или в Сибирь 26-го октября, торжественно отслужив молебен. Прожив в городе несколько дней и не видя никого, казаки начали сомневаться и бояться, что, сев все припасы, они пропадут. Тем более, что и пуль осталось у них немного. Но вот 30 октября явились к ним остяки с князем своим Боаром с дарами и запасами. Они поклялись Ермаку в верности и просили его покровительства. Вслед затем явилось множество татар с женами и детьми. Ермак ласково принял их, успокоил и, взяв легкую дань, отпустил обратно в юрты. Бывший разбойничий атаман оказался разумным, гуманным правителем, сумевшим внушить доверие к своей власти в грубых, диких туземцах. Своих казаков он держал в ежовых рукавицах и рассказывают, что еще дорогою, узнав, что двое из его дружины собрались бежать в Россию, он велел положить их в мешки и бросить в воду.
Через несколько дней после взятия города казаки стали говорить Ермаку.
— Отпусти ты нас, хоть человек десять, к Анисье. Навестим мы наших раненых да хоть русских пирогов поедим.
— Идите, ребята, с Богом, только завтра будьте обратно. Да ведите себя хорошо. Пока поход не кончим, о женитьбе думать не позволю.
Пошли наши казаки. Снег только что выпал, а река покрылась мелким льдом. Распевая песни, подошли они к Абдулкиному двору.
За воротами уж стояли хозяева с Анисьею во главе. Тут же стояли и некоторые раненые, поднявшиеся с постели.
Анисья на радостях, что пришли дорогие гости, не пожалела угощенья и столы за веселым ужином ломились под разными кушаньями.
— А что же, хозяюшка, дочь-то твоя не идет с нами ужинать? — спросил кто-то из казаков.
— А не идет она оттого, что не может оставить Матвея. Очень он тяжело ранен, боимся как бы не скончался — отвечала хозяйка.
А Феня, тем временем, сидела у постели молодого и красивого казака, к которому почему-то особенно лежало ее сердце, и горячо молилась, прося Бога спасти его.
В просторной избе лежало еще человек пять раненых, но все они были уже в памяти и только часто просили пить.
День этот на Абдулкином дворе был знаменательным. Во время ужина в окно кто-то постучал.
Ваня тотчас-же вышел и спросил молоденького татарчонка.
— Что тебе?
— Мамка прислала к вам. Мы нашли у деревни старого, старого старичка. Он только и говорит: Анисья, и больше ничего. Так мамка думает, что он ваш.
— Что такое? — крикнула Анисья.
Ваня рассказал ей.