Утверждение правила – все по исходу равны:даже камень не долее двух или трёх поколенийуцелеет под натиском неистребимой травы,а тем более – ежевесенних её опалений.
Наставление родича – родичей не оставляй:коли что приключится, то издали не обиходят…Остывают архивы, спекается времени край.И встречаются души – и места себе не находят.
«Здравствуй, мама!..»
Здравствуй, мама!Ты уйдёшь со мноюс этой удивительной земли,где льняной качают сединоюгибкие степные ковыли,где слоятся над земною грудьюбурые пласты железняка,где в листве былой тугие груздиобещает свет березняка.
Облака идут тяжёлой цепью —в них вода до края налита.Долго ли продержится над степьюжелезобетонная плита?Долго ль на эмали медальоннойуцелеют милые чертынад землёй, зимою прокалённой,летом выжигающей цветы?
Друга друг мы наново не поняли,и теперь не знаю, отчеговнучки не застали, не запомнилиголоса и взгляда твоего.Даже если родичи по честивыполют пожухлую траву —мама,ты уйдёшь со мною вместе.Если брата я переживу.
«Снова потратили в отпуске тысячу баксов…»
Снова потратили в отпуске тысячу баксов.Снова затягивать пояс до новой зарплаты.Что тут поделаешь, ежели Север неласков,дети хворают, а мы ни бедны, ни богаты?
Господи Боже, как осточертела Анапа —суетный пляж и заросшая зеленью бухта!Но принимаю как неотвратимое: надовывезти дочек на солнце и свежие фрукты.
Скиснет вино молодое в пластмассовых банках:мы ведь не пьём – отпиваем из разного сорта.Август рассыпался грушами на полустанках,яблочный Спас над шоссе ароматом апорта.
Мимо базаров рулишь по кубанским станицам —жалко до слёз, что в багажнике мало простора.Скоро над ними гусиным лететь вереницам,что по весне обживают лесные озёра.
Пусть и Анапе помашет гусиная стая,где, как хозяин, курортного ждущий сезона,наши монетки рачительно перебирая,Чёрное море ворочаться будет бессонно.
Анапское солнце
Маису и Ольге Мхоян
I
Анапское солнце печёт и не располагаетни к рифме, ни к мысли глубокой, особенно еслидва раза на дню, как на службу исправный чиновник,на пляж пробираешься мимо торговых палаток,где справа и слева соседствует крем для загарас таким же на вид, но уже для леченья ожогов;купальники всяких калибров – с махрой полотенец,откуда зазывно глядят неодетые девы;акулы, дельфины, иная надутая живность —с трусами, халатами и остальной дребеденью,что раньше назвали бы колониальным товаром,доставленным по морю, в бурюи лично для нас контрабандой…
А в ноздри плывёт-затекает летучая дымка:призыв шашлыка, исходящего соком на углях,шурпы, шаурмы, хачапури, лаваша и плова.И – голос разносчика, точно напев муэдзина:– Горячая молодая кукуруза, медовая пахлава,сладкая чурчхела, вафельные трубочки, свежая пицца,домашнее вино, вареные раки, холодное пиво…
На месте турецкой мечети давно православная церковь,а нечто восточное слышится в этом напеве —наверно, и в том виновато анапское солнце,на коем блестят серебром самолётные тушки,как будто хамса и селёдка на рыбном базаре,иль россыпь мальков, на рассвете снующих у пляжа,иль свежая плоть северян, что спустились по трапуи воздух солёный вдохнули прохладною грудью,и тотчас попали, как выпали, в цепкие рукинастырных анапских извозчиков и квартирьеров.А встречным потоком метнуло косяк меднокожий,гремящий в карманах последней заначенной медью,не брошенной в море, поскольку ещё до авансасемейству полмесяца надо на что-то кормиться…
II
Анапское солнце печёт и не располагаетк телесной любви, ибо тела на пляже навалом,и тонкая ткань не скрывает ничьих достояний,тем паче иные и сами не слишком таятся,стараясь открыться лучам и рассеянным взглядам(открытий великих при этом еще не случалось).И ежели дева бесстыдно раскинется топлесс,являя округе свои равнодушные формы, —округу бесстыдство такое заденет едва ли:анапское солнце печёт и не располагает…
Но после заката, омыты короткой прохладой,людские тела – точно солнцем налитые кубки,что переливают друг в друга горячую влагу,вобравшую море и ветер, и зелень магнолий,настоянный запах самшита, сосны и полыни,упругую плоть абрикоса, черешни и сливыи радостный ливень тяжёлого свежего мёда,и пряное млеко из вымени матки пчелиной,и сок огуречный, и кровь помидора и вишни,и первые сладкие слёзы лозы виноградной —но тихо и бережно, чтоб, не дай Бог, не проснулисьусталые дети, что спят на соседних кроватях,наполнены теми же соками солнца и почвы.