Образ врага очень ей нужен: ведь внешняя угроза – главное оправдание сохранения режима. Других задач помимо удержания себя во власти (например, построить коммунизм, или догнать по развитию Португалию, или удвоить ВВП, или решить жилищную проблему и т. п.) режим уже не ставит.
Все эти социально-психологические свойства нашей «элиты» определили ситуацию, когда Россия неуклонно сползает в череду кризисов, деградирует. Ведь человек с коротким, ограниченным горизонтом сознания просто не в состоянии понять, что рост и потребление не могут быть бесконечными, что Россия и ее жители не могут бесконечно служить только ареной для карнавала потребления, как это было в последние годы. Что когда-нибудь этому абсурду должен прийти конец. Но чтобы это понять, нужно иметь иной горизонт сознания, нужно умение видеть перспективу. Увы…
При таких свойствах нашей «элиты» взаимное отчуждение власти и общества – логично. Власть равнодушна к бедам народа, порой бросает ему крохи с барского стола, называя это благотворительностью. И отношение населения к «элите», как теперь говорят, «симметричное», что позволяет говорить о симптомах социального распада. Народ не скрывает тотального недоверия к власти, охваченной коррупцией. Все чаще высказывается мнение, что главная проблема современной России – неспособность властной элиты адекватно отвечать на новые вызовы и эффективно решать конкретные задачи. Этим она обрекает страну на роль вечно догоняющих.
Главный редактор журнала «Политический класс» В. Третьяков, связывая будущее России и ее современную «элиту», говорит прямо: «Сама политическая элита, то есть субъект реформ, не видит будущего для России, а потому относится к ее настоящему либо безответственно, либо потребительски». В будущем она с легкостью расстанется со страной, поскольку безразлична к ее судьбе, к народу, обществу. Она отдыхает на Куршавеле, деньги держит в офшорах, встречается в Лондоне, смотрит CNN, в качестве образца почитает американскую политическую систему».
Конечно, особенности российской «элиты» ставят под вопрос уровень демократизма в современной России. В подлинно демократической стране не могли бы существовать подобные привилегии. Для подлинной демократии необходимо реальное верховенство народа, который влиял бы на политику, а элита была бы подконтрольна народу – через институты выборов, референдумы, отчеты депутатов перед избирателями, через СМИ и опросы общественного мнения, через максимальную гласность и критику.
Без элиты любая страна не сможет ничего добиться. Так что перед Россией остро стоит задача: вырастить новую, думающую, патриотичную, высокопрофессиональную элиту, которой наконец-то население страны смогло бы доверять. Пока что это – дело неизбежного, но отдаленного будущего. В мировой истории обычно люди «длинной воли» (т. е. с широким горизонтом сознания), умеющие смотреть в перспективу, всегда рано или поздно выигрывают у людей «короткой воли». Поэтому время временщиков – не беспредельно.
Изменения в русской ментальности и рынок
В конце 1991 г. распался СССР, и в России полностью изменилась система политико-экономических отношений. Победила идея всевластия капитала, который взял на себя функции тотальной регуляции в обществе, а государству осталась роль «ночного сторожа».
Картина жизни в России разительно поменялась. Да, возникли новые классы, зияющие контрасты между бедными и сверхбогатыми, большинство населения живет в бедности, не имея надежды пробиться в лучшую жизнь. Зато теперь не преследуют ни за спекуляцию, ни за убеждения, ни за нетрадиционные сексуальные отношения. Исчезло понятие нежелательной литературы, свободно продается иностранная пресса, принимаются западные радиостанции и спутниковые телепрограммы, россияне свободно могут выехать за границу и выражать свое мнение по любому поводу. А главное, победила вера, что именно деньги (а не сила) – теперь главный, универсальный регулятор любых человеческих отношений. Победа либеральной теории laisser passer, laisser faire (букв. позволить пройти, сделать) для каждого человека означает: не стоит сопротивляться и вмешиваться в жизнь, менять порядок вещей, пусть все идет, как идет, «деньги все сами поставят на свое место».