Как можно объяснить живучесть советской ментальности? Ведь не только же русский консерватизм в этом виноват?
По мнению Ю. Левады, для этого есть главная – политическая – причина. В отличие от стран Восточного блока, где модернизация общества произошла менее болезненно, эффективно и быстро, структура власти в России осталась неизменной — при всех ее внешних переменах. Почему так?
Во-первых, есть в «России неповторимые черты» (Б. Пастернак), которые сохранились с давних пор, не изменившись. Например, отношения власти и народа. С 1993 г. в новой России принята Конституция, в соответствии с которой президент стоит над системой разделения властей. Но такого больше нет ни в одной стране! Кстати, этот текст существовал еще два века назад – при Александре I. Он был написан графом М. Сперанским, когда фигура царя действительно стояла над всеми ветвями власти. Тогда была – сверхцарская Россия, а теперь у нас – сверхпрезидентская республика. Такой мощной властью не обладает больше никто в мире. Сверхмощная власть первого лица в России – политическая глубинная традиция.
Во-вторых, как и прежде, власть не контролируется обществом. Все ведомства поддерживают аппарат, тем самым гарантируя власть самим себе. Порядок в обществе обеспечивают правосудие, полиция и цензура в СМИ, зависимые только от власти.
В-третьих, до сих пор в России власть не отделена от собственности. Наоборот, они срослись в одно целое. В России 25 % богатств принадлежит 107 богатым людям, и это всегда чиновники (журнал «Форбс»). Процесс Ходорковского, показавший, кто в доме хозяин, не случайный, а символический. Разрешение любого конфликта достигается компромиссом насилия и договора. В традиции русской власти – только насилие, а не договор. В этом отличие России от Запада.
Между современной и дореволюционной Россией – пропасть. А вот между советской и современной Россией много общего: почти та же «элита» (дети бывшей номенклатуры), схожая ментальность, те же любимые фильмы и «песни о главном».
Да, в России коммунистический режим погиб, рухнул, оказавшись не готовым к изменениям. Бывшая номенклатура получила собственность в свои руки, произошла антикоммунистическая революция. Однако она не была так глубока, как 1917 году: она не перепахала природу общества. Зато создала новую проблему на будущее: так и не решена проблема легализации власти и передачи собственности.
70 лет пребывания большевизма в России сделали советское сознание большинства граждан кандалами на всеобщей нравственности, нормой, стилем и образом жизни. Да, вот почти четверть века нет советской власти. Но как бывшего зэка нельзя в одночасье отучить от жизни «по понятиям», так не получается быстро отменить ментальность «советского человека». Она явно проступает в сознании и поведении даже тех, кто родился уже после краха СССР.
Можно ли надеяться, что Россия воспрянет из омута «гомо советикуса»? Наверное, для этого в стране должна произойти моральная десоветизация, должна измениться конфигурация политической системы – с ее презрением к нуждам простого человека, цинизмом и коррупцией.
Теория поколений, или Откуда берутся ценности
Конфликт поколений – тема старая, как мир.
Причина этого вечного конфликта часто понимается неточно, если он связывается только с возрастом. Если бы это было только так, то при достижении людьми определенного возраста различия должны были бы стираться. То есть тогда дети, достигая определенного возраста, неизбежно стали бы походить на родителей. Но этого не происходит. Часто ли вам приходилось встречать детей, которые стали точно такими же, какими были их отцы и матери? Физическое сходство может быть абсолютным, но дети обязательно отличаются от родителей вкусами, типом поведения, идеями и страстями.
Сейчас начинают понимать, что такой конфликт происходит не столько из-за разницы в возрасте, сколько из-за различий в ценностях. Вы не замечали, что часто родители и дети гораздо хуже понимают друг друга, чем внуки и бабушки с дедушками? И дело здесь не только во всепрощающей любви стариков, сколько в том, что с возрастом, оказавшись на обочине потока жизни, старики как бы возвращаются в свое детство и гораздо легче понимают детей и юнцов, чем собственных детей. Ценности дедов и внуков часто совпадают, поэтому конфликт сглажен.
А вот с родителями он почти неминуем. Мы видим, что дети, дожив до возраста своих родителей, думают, любят и страдают, творят, развлекаются, дружат, тратят деньги и вообще живут совершенно иначе. Каждый из нас с удивлением наблюдал, что поколение, идущее за нами, разительно отличается от нас самих. Отсюда и конфликты, взаимное непонимание и недовольство. В современном мире быстрых перемен проблема «отцов и детей» вообще воспринимается чрезвычайно болезненно.