Для решения столь обширного круга задач представляется целесообразным разделить исследование на четыре смысловые части.
В первой главе рассматриваются исторические исследования, затрагивающие проблематику пребывания русских князей при дворе ордынских ханов в XIII–XV вв. А также дается характеристика источниковой базы исследования.
Во второй главе выявляются особенности возникновения суверенитета и юрисдикции ордынского хана над территорией русских княжеств и динамика их изменений, рассматриваются различные вопросы оценочного характера — восприятие власти ордынского хана, концепции ордынского владычества над Русью и их изменение в течение XIII–XV столетий. Реконструируются принципы формирования и существования элиты Джучиева Улуса (Золотой Орды), системы взаимоотношений отдельных членов и групп, составлявших элиту, функции элиты в XIII — первой трети XV вв., а также степени влияния данных процессов на политическое, социально-экономическое, внутри- и внешнеполитическое развитие Орды.
Третья глава данной работы посвящена выявлению всех случаев фиксации в источниках пребывания русских князей при дворе ордынского хана. Вполне закономерно, что поездки не всех князей отразились на страницах источников. Тем не менее, уяснение частоты и времени пребывания в ставке ордынских ханов русских князей и их количество, точно определяемое источниками, поможет выявить наиболее типичный стиль поведения русского князя при дворе ордынского хана и уточнить степень зависимости русских княжеств от Орды в тот или иной период истории XIII–XV столетий. С точки зрения просопографии данный пласт информации представит нам варианты социальной мобильности русских князей в системе функционировании элиты Джучиева улуса — кочевого общества, с одной стороны, и иноконфессионального, с другой.
В четвёртой главе представлены различные вопросы, связанные с процедурами отъезда князя в степь, пребывания его в ставке хана и возвращения в княжество. Немаловажной задачей здесь является выявление общих характеристик сообщества (группы лиц) русских князей — подданных ордынского хана, судьба которых в руках восточного правителя и решается при дворе ордынского хана. Общие, закономерные характеристики особого поведения «служебника» хана должны были бы повлиять на политические события, стиль управления княжествами, а их выявление поможет нам более детально уяснить политические процессы на Руси в XIII–XV столетиях.
В заключении приводятся общие выводы.
Анализ свидетельств источников позволяет сделать следующие ключевые выводы, которые можно считать положениями, выносимыми на защиту.
1. При учете изменения степени суверенитета и юрисдикции ордынского хана в отношении русских княжеств можно выделить семь периодов ордынского ига:
1) 1223–1242 — время завоевания;
2) 1242–1245 — оформление зависимости (условно — вассально-ленный);
3) 1245–1263 — период максимального проявления всех признаков зависимости от центрального правительства Монгольской империи (условно — имперский период);
4) 1263–1290–1310-е гг. — период широкого представительства ордынских чиновников — баскаков (условно — баскаческий период);
5) 1290–1310-е гг.–1389 г. — время сокращения представительства баскаков и усиления власти князя (условно — министериальный период);
6) 1389–1434 гг. — период перехода утверждения княжеств в сферу полномочий князей (передача по наследству) (условно — переходный период);
7) 1434–1480 гг. — время, когда основным и единственным признаком зависимости является выплата ордынской дани — «выхода» (условно — даннический (трибутарный) период).
Максимальную степень зависимости мы наблюдаем в 1245–1263 гг.; минимальную — в 1434–1480 гг.
2. Русские князья стали составной частью ордынской правящей элиты. Применение количественного метода показывает, что они составили там довольно представительную долю (108 князей составляют 8 % от общей численности зафиксированных представителей элиты Орды за XIII — первую половину XV вв.). Княжеские владения в этой связи должны были представлять собой аналогию ордынским улусам: великие княжества — улусам-туменам (тьмам); удельные — улусам-тысячам. Административные прерогативы русских владетелей определялись, точно также как и ордынской знати,[11] ханским «жалованием», сведениями «девтерей» и ярлыком.
Однако Русские князья не имели права голоса при решении важнейших политических вопросов в Орде и не могли оказывать определяющее влияние на политику ордынского государства (хотя и являлись участниками курултая).