Вблизи от дома находилось другое строение — столовая. Из местных блюд морякам очень понравилось кислое тесто, приготовленное из корня таро и плода хлебного дерева. Своим вкусом оно напоминало сладкое яблочное пирожное и могло очень долго сохраняться в особых погребах. Жареное туземцы приготовляли на банановых листьях, которые служили им и тарелками. Посуду делали из кокосовых орехов и фигурных тыкв, растущих на дереве. Украшали посуду костями человеческих рук. Ели нукагивцы очень неопрятно, но после трапезы всегда мыли руки. Оружием служили дубина, копье и праща. Дубина, длиною более 1,25 м весом около 4 кг, была из плотного дерева казаурина, очень красивого. На толстом конце ее вырезали человеческую голову. Копье делали из того же дерева, длиною в 3–3,25 м, толщиной посредине в 2,5 см; с обеих сторон оно заострялось. Камни для бросания из пращи держали в красивой плетенке. Употребляли также каменные топоры и очень дорожили железными. Каждый кусок железа они превращали в топорок, натачивая его о камень.
Очень оригинально производилась рыбная ловля; островитяне крошили камешками корень растущего на камнях дурмана. Рыбак нырял на дно и разбрасывал растолченный корень, от которого рыба так сильно одурманивалась, что скоро всплывала сонною на поверхность. Здесь ее просто собирали. Ловили рыбу и сетями, и удою, но редко. Крючок для удочки, делали из жемчужной раковины. Нить уды и веревки для оснащения лодки вили из луба фау (очень красивого белого дерева) или из жилок кокосовых орехов. Веревки эти гладки и крепки.
Рыболовство не было у туземцев в особом почете; им занимались только безземельные бедняки, лишенные других источников жизни. Зажиточные презирали это занятие. Надо, однако, заметить, что безземельных было очень мало. Лодки нукагивцев с коромыслами из стволов хлебного дерева мано и тамано очень крепки, но грубы. Их сшивали веревками из кокосовых орехов. Они бывали до 10 м длины, 80 см ширины.
Большую часть времени нукагивцы проводили не работая, так как богатая природа давала в изобилии фрукты и плоды. Хлебные, кокосовые и банановые деревья не требуют ухода. Женщины работали больше мужчин. Они вили веревки, делали украшения для себя и для мужей, приготовляли ткани и т. д. Красавицы-нукагивки, в большинстве своем хорошие домашние хозяйки, отличались большой легкостью нравов.
«Судя по острову, — читаем мы у Крузенштерна, — имеющему в окружности более ста десяти километров, по особенно здоровому климату, по умеренному употреблению напитка кава, здешнее население в двенадцать тысяч жителей довольно малолюдно. Беспрестанные войны и легкость нравов женского пола, предающегося любострастию с девятилетнего возраста, неуважение супружеского союза чрезвычайно препятствовали размножению народа. Роберте уверял меня, что нукагивки рождают не более двух детей, многие же совсем бесплодны. Следовательно, на каждое супружество положить можно только по одному дитяти, что составляет едва одну четвертую часть по принятому народосчислению в Европе. При этом не могу не признаться, что если бы здесь не было англичанина и француза, то по кратковременности нашего пребывания в заливе Тайо-Гое оставил бы я нукагивцев с лучшими мыслями об их нравах. В обращении с нами они оказывались всегда добросердечными».
Крузенштерн, как это видно из его записок, очень подробно исследовал остров Нукагива в географическом и энтографическом отношениях. Ни одна характерная, интересная или важная деталь, касающаяся физико-географических условий острова или жизни его населения, не ускользнула от внимательного и опытного мореплавателя. И соответственные главы труда Крузенштерна явились ценным научным вкладом в изучение малоизвестных тогда Вашингтоновых островов.
8. НА САНДВИЧЕВЫХ ОСТРОВАХ
Запасшись пресною водою, дровами и фруктами, 18 мая «Надежда» и «Нева» вышли в море. Они взяли с собой и француза Ле-Кобрит.
В день отплытия экспедиции из Нукагивы он находился на корабле «Надежда». Он не успел во-время уехать на берег. Поднявшийся внезапно сильный ветер принудил сняться с якоря и немедленно выйти в открытое море. Француз был неутешен. «Надежда» сразу забрала большой ход и была уже порядочно от берегов. В отчаянии он хотел было пуститься в море на доске, но множество акул остановили его.
Рассчитывая сделать открытия, Крузенштерн намеревался итти на Камчатку таким путем, каким не ходил еще ни один мореплаватель, но недостаток свежей провизии заставил его вскоре отказаться от своего намерения и направиться к Сандвичевым островам.