Вот плывет он мимо скал диких и грозных, а над скалами летают птицы с человеческими головами, и одна птица, с лицом убитой дочери, кричит зловеще:
— Убийца! Убийца! Грядет возмездие!
От страха купец даже памяти на время лишился.
А тем временем домом купеческим заправлял приказчик. Вот снится ему, будто кто-то говорит: «Что ты спишь? У тебя в погребе мертвец!»
Приказчик проснулся, взял ключи и пошел по кладовым; все обошел, а один ключ лишний. Еле-еле отыскал погреб, еле-еле доискался входа — так заросло все травой и деревьями. Отворил дверь, а в том погребе гроб стоит, в гробу девица мертвая.
Говорит ему девица, дочь купеческая:
— Сослужи мне службу, добрый молодец! Облегчи меня: возьми острый нож и вынь из меня младенца.
Приказчик взял нож, разрезал чрево, вынул младенчика и отдал его воспитывать своей матери.
Приехал купец из тридесятого государства; стал государю про свое путешествие докладывать, а мальчик прибежал во дворец да все вокруг них увивается.
— Чей такой славный ребенок? — спрашивает царь.
— Это сын моего приказчика, — отвечал купец.
Царь пожелал забрать мальчика во дворец, у стола прислуживать, позвал к себе приказчика — волю свою объявить. А он тотчас и рассказал все как было.
Царь купца казнил, а мальчика взял к себе: он и теперь при государе живет!
Славяне признавали в душе нечто отдельное от тела, имеющее свое самостоятельное бытие. Сначала их хранит при себе Бог — и здесь они безгрешны, а после жизни, очистившись от грехов, душа вновь возвращается к нему. Таким образом, душа не только бессмертна, но и вечна, как сам Бог.
Согласно верованиям наших предков, душа еще в течение жизни может временно расставаться с телом и потом снова возвращаться в него; такое удаление души обыкновенно бывает в часы сна, так как наш сон и смерть — понятия родственные. О колдунах и колдуньях рассказывают, будто они, погружаясь в сон, могут выпускать из себя воздушное демоническое существо, то есть душу, которая принимает различные образы и блуждает по тем или другим местам, причем оставленное ею тело лежит совершенно мертвым. И во время обмирания, или летаргического сна, душа, по русскому поверью, покидает тело и странствует на том свете.
ЕЛЕНА-ПРЕКРАСНАЯ
Как Ванюша себе царевну добыл
Жил-был мужик, да умер, осталось после него три сына: старшие и умом взяли, и статью, а младший, как водится, простоват и с виду не Бог весть что. Пришло в ту пору от царя известие, что дочь его Елена Прекрасная приказала выстроить себе храм о двенадцати столбах, двенадцати венцах, сядет она в этом храме и будет ждать жениха, удалого молодца, который бы на коне-летуне с одного взмаха поцеловал ее в губки. Всполошился весь молодой народ, братья усы навивают да коней чистят, а Ванюше не до того: отец недавно умер, надо на его могилке молитвы читать. Три ночи ходил, а потом братья собрались, нарядились и ускакали в столицу — счастья пытать. Младшего с собой не взяли: «Где, — говорят, — тебе! У тебя-де и коня-то нет».
Пошел Ваня на кладбище, а у самого слезы от обиды текут. И вот встал его отец из домовины и говорит: «Не плачь, сын, помогу твоему горю». Свистнул он, гаркнул молодецким голосом, соловейским посвистом: откуда ни возьмись, конь бежит, земля дрожит, из ушей пламя пышет, из ноздрей дым валит. Встал перед Ваней как вкопанный, словно перед хозяином. Отец научил, что делать; влез Ваня в одно ухо коню, в другое вылез и сделался таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Сел на коня, подбоченился и соколом полетел прямо к палатам Елены Прекрасной.
С разбегу подскочил — двух венцов до ее окна не достал, завился опять, разлетелся — одного венца не достал, еще завился, завертелся, как огонь, метко нацелил — и прямо в губки чмокнул Елену Прекрасную.
— Кто? Кто? Лови! — его и след простыл. Прискакал на отцову могилу, коня пустил в чисто поле, отцу поклонился и просит совета родительского, как дальше быть. Старик подал совет, Иван выслушал и пошел домой.
На другой день шум по царству прошел: царевна Елена Прекрасная собирает всех ко двору — жениха искать неведомого. Прошли перед ее взором генералы, прошли бояре, дворяне, справные мужики, а Иван сидит себе в черной прихожей и улыбается: «Полюбился я ей молодцом — пусть полюбит меня и в кафтане простом!»