Изложенные факты, думается, могут послужить отправной точкой для рассмотрения вопросов появления здесь масонских лож и их дальнейшего становления. Более чем десятилетний период этот остается но сей день не вполне ясным в деталях и потребует впоследствии, конечно, необходимых уточнений. Главные же вехи вырисовываются уже сейчас. Нашим путеводителем впервые станет неопубликованная «Хроника масонского движения», любезно предоставленная., видным специалистом, доктором исторических наук, профессором С.П. Карначевым, фрагменты собственных впечатлений и наблюдений, информация литературы и прессы. Любопытным, пусть не вполне надежным источником послужат сравнительно недавно увидевшие свет отрывки из дневника бывшей супруги первого отечественного масона Г.Б. Дергачева. Попутно освещается развитие отечественного ма-соноведения на фоне общественных явлений и зигзагов властей. В силу чрезмерной конспиративности и бесполезной, на наш взгляд, закрытости работы орденских братств, несмотря на пол ную легальность существования, о них по-прежнему далеко не все известно.
Под эгидой Великой Ложи Фраиции продолжало действовать русское содружество масонов, или общество «А.С. Пушкин», нечто вроде клуба для взаимного общения, упрочения прежних знакомств и обмена новостями. Простые встречи удовлетворяли далеко не всех, и общество преобразовали в одноименную ложу. Параллельно члены братств и капитула «Астрея» союза Великой Национальной Ложи Франции (ВНЛФ), как и прежде, вели традиционные занятия с регулярным переизбранием должностных лиц, повышением адептов в градусах и заслушиванием докладов на орденские и философско-иравственные сюжеты. Тематикой последних в 1988 г. были: «По поводу древнего и принятого шотландского устава» (К.Н. Котляр), «Священное Писание и масонство» (Г.Г. Азиозманов), «Великий Архитектор Вселенной» (М.В. Гардер) и др.352
По утверждению представителя Великого Востока Франции
А.В. Липского, именно он возродил масонство в России. Один адепт ВВФ, будучи по служебной надобности в Ярославле, познакомился с молодым русским, интересовавшимся орденской философией. «После довольно долгих разговоров и обсуждений он высказал желание стать масоном и попросил друга француза помочь ему в этом. Вернувшись в Париж, тот сразу обратился к своим братьям. Высший совет ВВФ дал дозволение пригласить молодого философа в Париж и назначил заниматься этим делом высокопоставленного масона А. Комба. После нескольких бесед с масонами Франции любознательный философ был принят в масонство и сразу посвящен в первые три градуса в ложе Парижа «Братское Дело». Надо сказать, что французские братья приняли русского брага с большой радостью и восторгом. Может быть, сыграла роль личность первого русского масона, но они сразу поняли, 410 начинается великое дело». Вскоре во французскую столицу прибыл второй кандидат, русский художник, которого посвятили также в три первые степени, поскольку для создания новой ложи, которая намечалась у нас, требуется по меныией мере семь масонов в степени мастера. Остальных наши неофиты подыскали для посвящения у своих знакомых. Вскоре в Москву пожаловала делегация Комба в составе Липского и еще двух французов. Блашдаря произведенным ими посвящениям 29 апреля 1991 г. у нас появилась первая ложа союза ВВФ под председательством давно ставшего кандидатом философских наук Г.Б. Дергачева353.
Он родился в семье преподавателя Института повышения квалификации работников сельского хозяйства Ярославля. Дер-гачев окончил историко-философский факультет местного пединститута, затзм перешел в аспирантуру Московского пединститута, а диссертацию защитил в МГУ им. Ломоносова354. Еще в Ярославле он познакомился с прибывшим туда в командировку французом, истым католиком, посвященным в масоны спустя некоторое время. Потом Дергачев временно обретался в Париже, знакомясь с «грандиозными библиотекой и архивом Великого Востока», принимал участие в работе иеритуалыюй белой ложи, куда вместе с братьями допускаются и профаны. В масоны его посвятили в ложе «Братское Дело», которая работала «но старому шотландскому уставу во славу Великого Архитектора Вселенной». При помощи ВВФ они организовали в Москве в 1991 г. мастерскую «Северна/i Звезда», руководителем которой он и стал. Впервые после 1917 г. она начала действовать на законных основаниях. А во время путча ГКЧП состоялась церемония открытия братства «Николай Новиков» союза Великой Ложи Франции5.
Не лишне привести рассказ бывшей (‘упруги Дергачева Елены, не скрывающей горькой обиды на прежнего спутника жизни, что требует подходить к ее дневнику критически еще и по причине отречения от Ордена «вольных каменщиков» в силу ухода в православие. Поэтом) она включила воспоминания в книгу ультра-монархиста и безоговорочного приверженца церкви Ю. Воробь-евского. Вот начало довольно откровенной исповеди, да извинят читатели за эту и иные пространные цитаты. «Безумная тоска. Страшная, ни на миг не оставляющая боль. Гулкая тишина в моей большой квартире. Совсем недавно здесь жила семья: муж, сын и я. Тишина, пустота и одиночество. И я не могу воскликнуть: «За что, за что, Господи?!!». Я ведь знаю, за что, я это точно знаю. И ты, мой бедный муж, знаешь! Я верю в милость Божью, надеюсь на чудо. Мне не ведомо, как далеко ты зашел на своем богоборческом пути, оставшись без меня. Но знаю, что не возможно человеку — возможно Богу. Вдруг эти воспоминания помогут тебе? Господи, вразуми меня, дай силы все вспомнить и все понять, все выразить, как надо! Господи благослови!»355.
Мадам не может простить супругу немногословие, тугодумст-во и особенно отсутствие весомых научных успехов. Практически первую и единственную статью тот якобы писал полтора года, диссертацию на ее основе «выдавили из тебя года за четыре с половиной». Серьезная научная карьера у него не получалась. Он не мог дать глубоких познаний студентам из-за отсутствия «базового философского образования. Правда, он старался пристроиться к перспективным делам и преподавал в элитарном Институте театрального искусства (ГИТИС). Но везде как-то не ладилось». Набросанная картина личности первого масона, конечно, 'далека от реальности. Хорошо знавшие Дергачева общие знакомые рисовали его талантливым молодым ученым, увлекавшимся тогда почти запретными для изучения в СССР крупными немецкими философами Юнгом и Кантом. Да и в умении расположить к себе нужных людей он превосходил многих сотоварищей.
Выплеснув гневные тирады, Елена мимоходом признает, как в 1986 г. «к нам в гости приехал твой французский друг. От него и выяснилось, что этот Жан-Пьер356 (фамилия не называется) недавно стал членом некоего «Всемирного ордена», т.е. масонства. А теперь супругов пригласили в Париж, и они остановились у «Андре», видного деятеля ВВФ А. Комба, жена которою Фран-син и сын Рафаэль встретили москвичей радушно, гостеприимно и хлебосольно. Комб, который называется только но имени, мастерски подготовил и блестяще провел операцию «первый русский масон». В основе лежали напор и куча мелких обманов. Понадобилось, к примеру, собрать семерых как бы давно и хорошо знающих тебя братьев, подготовить общественное мнение. «Свершилось невероятное: бюрократы, казуисты и крючкотворы французские пошли на крайность, посвятив тебя не только в первый, а в один за другим — сразу три градуса! В одну ночь ты стал не учеником, не подмастерьем, а мастером! Режиссерский профессионализм Андре проявился в конкретном результате!» (с. 107). Ох, плохо разбирается в таких делах уважаемая мадам, ибо они решаются в принципе орденскими верхами, в том числе и Ком-бом, и доводятся до конкретных исполнителей. К тому же в необходимых случаях уставные положения почти не соблюдаются, что ранее неоднократно делалось в отношении наших эмигрантов. Следовательно, заслуги Андре в проведении посвящения были минимальными.
По возвращении на родину любящая парочка и примкнувший к ним второй адепт из художников принялись вербовать кандидатов для первой из намеченных лож, включая в сей круг «самых близких и верных друзей, самых надежных и проверенных долгими годами кухонного антисоветского разговорного подполья». Затем супруги отправились в Париж для доклада о проделанной работе, и Елена продолжает чехвостить французов, своих знакомых, они сплошь нечестные люди, сплетники, идиоты и, конечно, одни евреи. «Вокруг нас ползали, вились и суетились, наперебой зазывали в гости все те, кто мечтал съездить в Москву по нашему приглашению для открытия ложи за счет Великого Востока. Тихо шустрил даже совершенно выживший из ума старенький эмигрант, прибавивший когда-то «де» дворянское, выпендрежное, к своей еврейской фамилии Липский... От склероза и маразма он путал постоянно русские слова с французскими, плохо слышал и часто засыпал, но лучшего переводчика не было» (с. 134, 136). Последние ее тирады насквозь лживы. Липский по происхождению поляк, его фамилия довольно распространена в соседнем государстве. Повторим, что отец масона был полковником царского генштаба, мать, Королькова, приходилась дочерью симбирскому губернатору. Я немного знал Липского, который выступат переводчиком на «Новиковских чтениях» 5 ноября 1995 г. в присутствии двух высокопоставленных представителей ВВФ и действовал вполне профессионально. Ничего похожего на маразм не обнаруживалось и в коротком разговоре с ним.