В компанию названных сочинителей и их последователей протиснулся декан истфака Петербургскою университета, профессор И.Я. Фроянов, дока по части комментирования древнерусских рукописей. Если несколько лет назад он смело обличал академика Рыбакова в недобросовестном обращении с источниками, то затем круто повернул руль своих изысканий в сторону новейших времен. Поступок коллеги заслуживал бы одобрения в случае выдвижения свежих трактовок и обнаружения новых материалов. Однако появился лишь очередной поклонник православия. А тоненькая работа «Октябрь семнадцатого. Глядя из настоящего» (СПб., 1997) была посвящена «светлой памяти» того же владыки Иоанна (Снычева), что позволило якобы обнаружить элемент «явной антироссийской направленности», связанной с игрой внешних сил. Оказывается, революции наши финансировались из кошелька немецких и еврейских банкиров через известного социал-демократа Парвуса (А. Гельфанда). В свое время версия эта, выдвинутая противниками большевиков, проверялась царской контрразведкой, сыском Временного правительства, разведслужбами держав Антанты, плеядой лиц прошлого и настоящего, включая Солженицына, которые, кроме догадок и общих рассуждений, не привели ни одного веского факта. Зато обнаружили доказательства финансирования немцами крупных лидеров правых эсеров, национал-сепаратистов Украины, Закавказья, фннляпдии, что предпочли замолчать. В цени досужих вымыслов ученого фигурировали и масоны как пособники сионистов.
Через пару лет убеленный сединами знаток древности вынус-гдол в Питере на сей раз довольно пухлый труд «Погружение в бездну» о причинах тягостного состояния России и вскоре переиздал его в Москве, дав очередную возможность ознакомить обывателя с повествованием о гибельности перестройки, деяниях Горячева, Яковлева, Ельцина и сплоченной pain демократов. Ученый прибег к испытанному методу посредственных журналистов — ножницам и клею, настриг уйму цитат из воспоминаний очевидцев событий и рассуждений публицистов, снабдив их убогими домыслами о пережитом. Ни одного архива профессор не использовал, ни одного иностранного исследования в подлиннике не изучил. Зато вновь возвестил о зловещей роли «мировой заку-лисы» и пресловутых «агентов влияния», сиречь главным образом масонов. Ар1ументы им черпались из старых черносотенных писаний, но особенно ценным он, видимо, считает «Терновый венец России» Платонова, ссылками на который пестрят многие страницы произведения. Наставник юношества полностью забыл азы собственной науки, требующей в первую голову критически сопоставлять источники и выводы предшественников. Наговорив о Масонах кучу небылиц, Фроянов предлагает в заключение «послушать богодухновенного владыку Иоанна, наделенного необык-новешюй исторической интуицией». Большую надежду вселяет, дескать, и история русского народа, о чем должна свидетельствовать цитата из творения маститого В.О. Ключевского. И невдомек коллеге о вступлении последнего на склоне лет в масонство, которое он безмерно уважал. Как говорится в простом народе, вот и приехали!
Изыски ученого не остались втуне. Тревогу забила демократическая общественность, набросив пелену на собственную практику регулярно выдавать не менее пустые обличения противников, подключили сюда и часть студентов, возмущенных антисемитскими выпадами. Нешуточный сыр-бор сопровождался резкими филин пиками в адрес Фроянова. А на его защиту под флагом плюрализма бросилась газета коммунистов «Советская Россия». Центральный же орган КПРФ, красная «Правда», предпочел благоразумно остаться в стороне. Напуганная скандалом администрация университета поспешила созвать расширенное заседание ученого совета истфака, где взгляды профессора подверглись осуждению с решением освободить его от должности декана факультета. Град обвинений не заставил Фрояиова раскаяться, и он гордо удалился из зала, заявив о намерении продолжать баталии в прежнем духе.
На выпады врагов масоны и близкие им по мышлению исследователи отвечают время от времени статьями, да дает интервью знакомый нам философ Дергачев. Публикуют они и научные работы. Так, кандидат исторических наук А.И. Серков увлекся тематикой еще на студенческой скамье истфака МГУ, защитил диссертацию, выпустил с комментариями несколько не переиздававшихся дореволюционных книг, опубликовал ряд любопытных статей в журналах и три солидных тома о русском масонстве. Недавно из печати вышел его биобиблиографический словарь адептов Ордена с XVIII в. до наших дней. Эти произведения построены на солидной источниковедческой основе, включая отечественные и французские архивы, давая в целом верное представление о развитии важного феномена. Естественно, пока не все удается автору, сказывается отсутствие широкого международного кругозора, надлежащих знаний об окружающем масонство внешнем мире, особенно о социально-политических плоскостях бытия западных держав, специфике отношений между ними. В завершающем томе своей трилогии он откровенно сообщает о приверженности ландмаркам в трактовках англо саксонского масонства с верой в Бога и бессмертие души, что пришлось не по вкусу предводителям Великого Востока Франции, исповедующим в целом противоположные взгляды. В своих трудах Серков концентрирует внимание на детальнейшем изложении эволюции масонских братств России, взаимоотношениях их руководителей, аспектах обрядности и идеологии и лишь бегло касается места и роли Ордена «вольных каменщиков» в общественной жизни, отношении к нему властей и прочих организаций1. Все сказанное, конечно, не умаляет заслуг ученого в избранной области, включая и более широкую деятельность.
Доктор исторических наук С.П. Карпачев приобрел известность первым в Москве спецкурсом по истории масонства в Государственном открытом педагогическом университете. Первым из наших исследователей он глубоко разработал проблему масонской интеллигенции России на рубеже XIX—XX веков с привлечением крупных массивов архивной документации и многочисленной литературы1. Его перу принадлежат и статьи разнообразной тематики. Популярная работа сотрудника Института всеобщей истории РАН Д.Э. Харитоновича «Масонство» (М., 2001) без претензий на открытия рисует картину распространения в мире масонства с давних времен главным образом по новейшей русскоязычной литературе. Особенно удался автору показ скрытых механизмов фабрикации определенными силами прежде всего мифа о «жидомасонстве», не углубляясь, однако, в некоторые немаловажные обстоятельства. Немало полезных наблюдений и фактов содержится в расширенном варианте монографии полковника КГБ, профессионального журналиста Л.П. Замойского. К сожалению, с его концепцией всемирного масонского заговора согласиться нельзя, что будет показано в настоящей книге (За-майский Л. 11. Масонство и глобализация. Невидимая империя. М., 2001).
Впрочем, настала пора отвлечься от настоящего и углубиться в бездонные лабиринты былых эпох. Ведь масонство уходит корнями в библейские времена, впитывая ценности буддизма, индуизма, иудаизма, но вдохновляясь Библией с переходом к организационному оформлению в средневековой Англии, когда появились гильдии каменщиков, по праву считавших свою созидательную профессию свободной и общественно значимой. Недаром королевская власть даровала им в признании заслуг широкие привилегии. Действительно, то были не просто рабочие, скорее искусные ремесленники, отчасти даже архитекторы. Издавна они обладали собственным уставом и опирались на давние традиции предтеч, соблюдали их заветы, практиковали замысловатые обряды, для распознавания себе подобных во внешней среде пользовались условным языком паролей, жестов, прикосновений. Каждый неофит при носвящении в общество на собраниях в закрытых помещениях-ложах давал на Библии и уставе клятву соблюдать доверенные ему таинства, не разглашая их под страхом ужасных наказаний, являвшихся и тогда чисто символическими. Подобное масонство но признаку специализации именовалось оперативным.