16.15. Прошел ровно час, как Балыбердин и Мысловский начали спуск с вершины. Поначалу, несмотря на вновь навалившуюся усталость, шли медленно, но спокойно. Вскоре облачность поднялась настолько, что они оказались словно в молоке. Видимость ухудшилась. Пошел снег. Скалы стали скользкими и опасными. И без того медленный темп спуска вовсе замедлился.
До наступления темноты оставалось не больше двух часов, а они прошли всего ничего. Сил с каждой минутой становилось все меньше и меньше. После некоторых раздумий решили сообщить руководству экспедиции, что находятся в аварийной ситуации и нуждаются в помощи товарищей.
16.45. Рации в базовом и пятом лагерях, постоянно включенные на прием, заговорили прерывистым голосом Балыбердина:
– ...Я думаю, что до 8500 мы не спустимся... Хотя бы вышли... навстречу... с кислородом, что ли... потому что... исключительно медленно... всё происходит... Если есть возможность... горячий чай... и что-нибудь поесть.
– А где вы сейчас, Володя? Как далеко от вершины спустились? Как оцениваешь высоту? – спросил Тамм.
– Я оцениваю... 8800... – ответил Балыбердин.
– Володя, хорошо, мы что-нибудь сообразим... – вмешался в разговор Иванов, мгновенно поняв всю сложность ситуации: Мысловскому и Балыбердину грозит «холодная ночёвка».
Что значит «холодная ночёвка» на такой немыслимой высоте, известно каждому альпинисту. Это конец...
Вторая глава
Эверест: история побед и поражений
Нет, пожалуй, другого высокогорного района, который пользовался бы столь пристальным и непоколебимым вниманием альпинистов из разных уголков земли, как Гималаи. Быть может, ни в одних других горах не совершалось столько подвигов в противоборстве человека с природой, и нигде больше не происходило столько трагедий.
«Гималаи» в переводе с хинди – «царство снегов». Действительно, это одно из крупнейших естественных хранилищ снега и льда. Простираясь от 73° восточной долготы на северо-западе до 96° восточной долготы на юго-востоке, Гималаи вытянулись почти на две с половиной тысячи километров, достигая на отдельных участках ширины 350 километров. Этот высочайший горный хребет отделяет суровое Тибетское нагорье от знойного полуострова Индостан.
Величавое спокойствие заснеженных гималайских громадин, уходящих далеко в голубую прозрачную высь, обманчиво. Ежеминутно здесь с оглушительным грохотом сходят лавины и камнепады; медленно сползают вниз гигантские ледники, оглашая глубокие ущелья канонадой трескающегося льда; стремительно бегут горные речушки, преодолевая на своем пути бесчисленные пороги и стремнины. В недрах «царства снегов» не затихают горообразовательные процессы. Свидетельство тому – большие и малые землетрясения, неустанно сотрясающие Гималаи и их ближайшие окрестности.
Самая высокая здешняя горная цепь – Главный гималайский хребет, возвышающийся в среднем на 6000 метров. Каждая его вершина поднимается над плотно сомкнутым рядом других, протянувшихся зубчатым частоколом с запада на восток. Здесь расположены десять из четырнадцати восьмитысячников планеты. Здесь же, в самом сердце Гималаев, в географической точке с координатами 27°59° 16°* северной широты и 86°55°40°*' восточной долготы находится «макушка планеты» – легендарный Эверест.
У этой вершины несколько названий: непальское – Сагарматха (Властелин неба), тибетское – Джомолунгма (Богиня – мать гор) и европейское – Эверест.
Относительно «роста» Горы долгое время не было полного согласия. Различные измерения давали разные высоты: 8839,8 (так считалось в прошлом веке), 8882, 8888, 8842... В конце концов появилась цифра 8848, которую в настоящее время считают наиболее точной.
История открытия высочайшей точки планеты самая что ни на есть прозаическая. Она не связана ни с великими географическими экспедициями, ни с романтическими приключениями всемирно известных или вовсе безвестных путешественников. Эверест открыли совершенно случайно... в тиши кабинета.
В середине прошлого века английские топографы вели подробное изучение Непальских Гималаев. Они, правда, не пытались подниматься на высокие пики (это считалось в те времена абсолютно бесперспективным занятием), а производили засечки хорошо видных издалека вершин, которые имели широко известные местные названия. Всем остальным безымянным и вроде бы ничем не примечательным пикам, попавшим в поле зрения, присваивались порядковые номера.