Экспедиция под руководством Т. А. Шуба в 1946 году записала 62 сказки, 11 былин и свыше 100 песен, в том числе много исторических: «Скопин», «Ермак», «Сынок Стеньки Разина», «Милославский» и другие.
Характерной особенностью русскоустьинцев является то, что они до последнего времени с особым старанием хранили памятники русской старины, находя большое духовное удовлетворение в сказывании сказок и исполнении песен. Автору этих строк довелось не раз слушать известных в Русском Устье знатоков народной поэтической традиции Н. Г. Чихачева (Гавриленка), Н. Н. Шкулева (Микушошку) и С. П. Киселева (Хупая).
На память приходят картины, навеянные далеким детством. Зима. Полярная ночь. За степами избушки воет пурга. Ярко горит камелек. Звучит напевная русская речь. Все мы, и взрослые и дети, с замиранием сердца слушаем сказочника о далекой прародине, недосягаемой «мудрой» Руси: «…и призывает царь князей, бояр, думных сенаторов, приближенных министров. Придумайте, говорит, пригадайте, присоветуйте — как достать в Вавилонском городе, где Вавилонские змеи, скипетр и венец…» или «…и не было у них детей, и стали они бога просить, молебен служить, приклады прикладывать: «Дай нам, боже, не то сына, не то дочь, при младости — на утеху, при старости — на замену, при смертном часе — на помин души…»
Вспоминаются песни, которые певали деды. Вот две из них:
Знанием старины гордились, считая это признаком образованности. Вот что рассказывал мне в 1947 году известный знаток старины С. П. Киселев: «Ты, брат, наверно, знаешь, что на заимке Домнино похоронен русский солдат… Давно это было. Шла война. Пришел указ послать на войну солдат. Жребий пал на трех братьев Голыженских. Всех троих отправили в рекруты. Старший брат был женат. Прошло несколько лет, от солдат нет вестей. Ждали-ждали и ждать перестали. Женщина вторично вышла замуж.
…Однажды летом все мужики ушли по гуси. Видят бабы: сверху лодка едет, подъезжает к берегу и выходит из нее человек по-городскому одетый — в сапогах, в картузе и медаль на груди.
Увидала его жена — в ноги к нему упала. Это был старший Голыженский. Поднял он жену и сказал: «Я прощаю тебя. Ведь я сам не чаял живым остаться». И приезжий рассказал, что младший брат рекрутчины не выдержал и его шомполами запороли. А средний брат до того выслужился, что его «сами люди обувают, сами люди одевают, без доклада к нему не заходят».
И привез солдат царскую грамоту, золотыми буквами писанную: из рода Голыженских за их усердную службу больше никого в солдаты не брать. Мой отец эту грамоту своими глазами видал».
Остается предполагать, что эти солдаты были участниками Крымской войны 1854–1855 годов. В обороне Севастополя участвовало 17 дивизий. Одиннадцатая дивизия состояла из Селенгинского, Якутского, Охотского и Камчатского полков. Якутский полк сражался на Малаховой кургане. Он состоял в основном из казаков и других русских старожилов Якутии [Башарин, 1971, с. 85].
После Октября
Установление Советской власти пробудило общественное сознание широких масс.
В политическом отношении Русское Устье являлось одним из самых сознательных регионов северо-востока Якутии. Из его населения никто не участвовал в белобандитском движении. Распоряжения поручика Деревянова, окопавшегося со своей бандой в Аллаихе, русскоустьинцы упорно и молчаливо игнорировали.
К 1928 году в Русском Устье и в Аллаихе скопилось много невывезенной пушнины. Этим воспользовалась американская разведка. Надеясь на слабость Советской власти, она поручила своему резиденту бывшему колчаковскому офицеру и авантюристу Шмидту захватить пушнину и переправить ее на шхуне в Америку. Жители Русского Устья создали боевую дружину для охраны государственных ценностей и помогли известному чекисту Г. С. Сыроежкину (оп участвовал в поимке Б. Савинкова, за что был в 1924 году награжден орденом Красного Знамени) раскрыть преступную деятельность Шмидта.