Володя понял, что нужно потянуть время и сжечь кой-какие бумаги. Поэтому он сказал им, что он, конечно, может принять у себя налоговую полицию, но, к сожалению, еще не оделся и не побрился. Ведь обычно он встает значительно позже.
– Когда? – спросили французы.
– Где-нибудь часов в десять.
– Хорошо, – сказали полицейские и расположились в своих машинах прямо у ворот, продемонстрировав удивительную солидарность со своими российскими коллегами, которые тоже чрезвычайно вежливы при посещении налогоплательщиков – например таких уважаемых господ, как Жечков или Лисовский.
На протяжении двух последующих часов эти блюстители закона с любопытством наблюдали, как в жаркий летний день из каминной трубы виллы русского миллионера в безоблачное небо Ниццы поднимался черный хвост дыма. По-видимому, мсье Дьяконов даже по утрам не может обойтись без русской печки или, на худой конец, французского камина. Что ж, человеку, который собирается заплатить Франции 40 миллионов долларов, можно простить маленькие странности. Полицейские прождали два часа и ровно в 10.00 деликатно позвонили еще раз. К этому моменту Володя сжег уже восемь ящиков документов и был вынужден открыть им дверь. Они вошли, конфисковали оставшиеся полтора ящика, в которых не было ничего особенного, и, заявив ему, что отныне все его имущество находится под арестом и он не имеет права распоряжаться им без согласия налоговых органов, покинули виллу.
Не знаю, что бы сделал в данном случае француз, но что сделал русский человек, одержимый жаждой справедливости, я могу рассказать. Дьяконов взял бумагу и написал следующее:
Президенту Франции господину Франсуа Миттерану.
Мсье Президент, к Вам обращается скромный русский миллионер, который приехал во Францию и привез сюда определенную сумму денег для занятия бизнесом и развития российско-французских деловых отношений. В России я известен как серьезный бизнесмен. А в Ницце я открыл свой собственный бизнес, обеспечив французскую сторону рабочими местами…
(Очевидно, он имел в виду двух своих секретарш, но поскольку конкретной цифры названо не было, то президент Миттеран мог решить, что мсье Дьяконов подарил Франции тысячи рабочих мест.)
И вот,
– продолжал в письме Володя, –
какой-то паршивый налоговый инспектор приходит ко мне, мешает моему бизнесу и установлению прочных экономических связей между нашими странами. Но мы-то с Вами, господин Президент, как крупные деятели в политике и бизнесе, должны понимать и поддерживать друг друга, тем более что Россия испытывает сейчас угрозу возврата коммунистов и уничтожения ростков открытого рынка, который она строит при Вашей непосредственной помощи. Короче, мсье Президент, нужно поставить на место этих зарвавшихся чиновников налогового управления, которые вредят установлению прочных связей между народами наших стран и препятствуют плодотворному развитию российско-французского бизнеса.
С уважением, Вольдемар Дьяконофф.
Надо сказать, что не прошло и двух недель, положенных по закону на ответ, как мсье Вольдемар Дьяконофф получил пакет из канцелярии президента Франции. Размахивая этим пакетом, он примчался в Ниццу и сказал мне, что теперь-то он вставит клизму всем – и налоговой инспекции, и этому тухлому фраеру нотариусу! Я хотел открыть конверт и прочесть ответ президента Франции, но Володя не позволил и умчался с ним к своему адвокату. А когда мы встретились на следующий день, у него уже был другой вид и он говорил о французском президенте примерно то же самое, что и о своем бывшем партнере по бизнесу. Я попросил его все-таки показать мне письмо французского президента и прочел там буквально следующее:
Уважаемый мсье Дьяконофф!
Президент Французской Республики получил Ваше письмо, и мне поручено ответить Вам, что французские налоговые органы являются совершенно независимой организацией. Никто, даже Президент республики, не может давать им указания или влиять на их работу каким-либо образом. Мы доводим это до Вашего сведения и надеемся, что Вы будете работать в контакте с налоговыми органами на благо установления российско-французских отношений, о которых Вы так тепло пишете в Вашем обращении к Президенту.
С уважением, заведующий канцелярией Президента Франции мсье такой-то.
С этого времени мсье Дьяконофф исчез с территории Французской Республики. Его вилла в Ницце, квартира в Монако и офис опечатаны. Иногда я разговариваю с Володей по мобильному телефону. При этом я не задаю ему глупых вопросов и не спрашиваю, в какой стране он находится. Поэтому мы беседуем исключительно о том, какая сейчас погода в Ницце, какие новости на Лазурном берегу, с кем я тут встречался, в каких ресторанах побывал и что ел. О последнем он просит рассказать подробно, из чего я заключаю, что он ностальгирует по французской кухне, и рассказываю ему о своих походах в рестораны с большим удовольствием.
История двадцать седьмая
Фарида
– Не следует думать, что все новые русские, приехав на Лазурный берег, сплошь и рядом превращаются в лохов и становятся жертвами французских аферистов. Вот история, из которой видно, кто есть кто на самом деле.
Однажды мы с тем же Володей Дьяконовым решили поехать на пляж в Сен-Жан-Кап-Ферра, а говоря по-русски, в город Святого Вани. Это фешенебельное курортное местечко на мысе Ферра между Ниццей и Монте-Карло, там расположены шикарные гостиницы и виллы, которые стоят запредельные суммы. И там же есть несколько замечательных пляжей, которые мы облюбовали себе для отдыха. Мы приехали на стоянку возле виллы Лидо, поставили наши машины рядом – его роскошный вишневый «Мерседес-600» и мой черный «БМВ». И о чем-то разговаривая по-русски, пошли к пляжу. И вдруг:
– О, как приятно слышать русскую речь!
Эту фразу произнесла молодая и очень милая женщина восточной внешности, которая неожиданно выросла на нашем пути. Мы ей заулыбались, она в ответ улыбнулась нам. Разговорились. Она назвала свое имя – Фарида. И французскую фамилию, которой мы не придали никакого значения. Фарида сказала, что провела свое детство в Москве. Мы заинтересовались этим, тем более что женщина была очень симпатичная. Сказали, что мы идем на пляж, и спросили: а вы куда? Она ответила: я тоже на пляж, я просто подходила к своей машине. Мы решили расположиться рядом с ней и заодно поболтать. Она подвела нас к своему пляжному зонтику и, улегшись в своем шезлонге, начала свой рассказ.
Оказалось, что она дочь арабского мультимиллионера, который был послом, ну, скажем, Египта в России в течение долгих лет. Потом он подал в отставку, но остался в Москве в должности главного египетского торгпреда и вел крупный египетско-советский бизнес. И все эти годы Фарида жила в Москве. Отец настоял на том, чтобы она обучалась не в «американ скул» для детей дипломатов, а в русской школе. Конечно, для нее была выбрана замечательная школа в районе Патриарших прудов, в которой учились дети всех партийных шишек Москвы. И Фарида не только училась в этой школе, но была принята в пионерки, стала звеньевой, а затем и комсомолкой и закончила эту школу с серебряной медалью. После чего отец уехал из Москвы, а Фарида поехала учиться в Сорбонну, получила там высшее образование и вышла замуж за француза, владельца авиационных заводов, фамилию которого я называть не стану, потому что ты ее все равно не знаешь, хотя любой француз знает это имя, как сегодня в России любой русский знает Березовского или Потанина. Это один из богатейших людей Франции. Она прожила с ним несколько лет, родила троих детей, а в настоящий момент они находятся в стадии развода. Теперь она собиралась обосноваться на Лазурном берегу, куда приехала не далее как вчера, и хочет присмотреть здесь какую-нибудь приличную виллу. Тут Володя ткнул меня в бок и сказал ей:
– Вам страшно повезло, потому что подруга Александра как раз является владелицей крупнейшего агентства недвижимости и все виллы от Ниццы до Монте-Карло – ее вотчина. Она продала здесь виллу Тине Тернер, она продала виллу Джеку Николсону, и вам она, конечно, тоже поможет.