Удалое житье атамана.
* Вторая половина каждого куплета поется дважды.
СМЕРТЬ ЕРМАКА
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии сверкали,
И беспрерывно гром гремел
И ветры в дебрях бушевали.
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
Товарищи его трудов,
Побед и громкозвучной славы
Среди раскинутых шатров
Беспечно спали средь дубравы.
«О, спите, спите, - мнил герой, -
Друзья, под бурею ревущей,
С рассветом, глас раздастся мой,
На славу иль на смерть зовущий»
Страшась вступить с героем в бой,
Кучум к шатрам, как тать презренный,
Прокрался тайною тропой,
Татар толпою окруженный.
Мечи сверкнули в их руках,
И окровавилась долина,
И пала, грозная в боях,
Не обнажив мечей, дружина.
Носились тучи, дождь шумел,
Во мраке молнии сверкали,
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
* Вторая половина каждого куплета поется дважды.
СЛАВНОЕ МОРЕ, СВЯЩЕННЫЙ БАЙКАЛ
Славное море - священный Байкал,
Славный корабль - омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.
Долго я тяжкие цепи влачил,
Долго бродил я в горах Акатуя.
Старый товарищ бежать пособил,
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
Шел я и в ночь, и средь белого дня,
Близ городов озирался я зорко,
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море - священный Байкал,
Славный и парус - кафтай дыроватый.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Слышатся грома раскаты.
* Вторая половина каждого куплета поется дважды.
НЕ СЛЫШНО ШУМА ГОРОДСКОГО
Не слышно шума городского,
За Невской башней тишина,
Лишь на штыке у часового
Горит полночная луна.
Вот бедный юноша, ровесник
Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песню
И отдает тоску волнам.
Прощай, отец, прощай, невеста,
Сломись, венчальное кольцо,
Отныне здесь мое уж место,
Не быть мне мужем и отцом.
* Вторая половина каждого куплета поется дважды.
МЕЖ ВЫСОКИХ ХЛЕБОВ ЗАТЕРЯЛОСЯ
Меж высоких хлебов затерялося
Небогатое наше село.
Горе горькое по свету шлялося
И на нас невзначай набрело.
Ой, беда приключилася страшная,
Мы такой не знавали вовек:
Как у нас, голова бесшабашная,
Застрелился чужой человек!
Суд приехал... Допросы... Тошнехонько!
Догадались деньжонок собрать.
Осмотрел его лекарь скорехонько
И велел где-нибудь закопать.
Меж двумя хлебородными нивами,
Где прошел неширокий долок,
Под большими плакучими ивами
Успокоился бедный стрелок.
Будут песни к нему хороводные