Жертвам — 9 января была посвящена прекрасная песня «На десятой версте от столицы», которая быстро приобрела широкую известность.
Популярной темой революционных песен была и тема народной борьбы с царскими приспешниками, которые, обрушивая на народ тысячи жестоких репрессий, заливали кровью всю Россию. Высмеивая и обличая этих царских слуг, авторы революционных песен стремились воздействовать на рядовую солдатскую массу, призывая солдат не усмирять рабочих и крестьян. Так возник целый цикл так называемых «солдатских» песен 1905 года: «Дружно, братцы, песню грянем», «Постой-ка, товарищ, опомнись-ка, брат», «Стреляй, солдат, в кого велят», «Вынул ты жребий недальний» и др.
Несомненно, что такие агитационные песни сыграли свою роль в развитии революционных событий, которые в 1905 году захватили и армию и флот. Особенно сильно революционное брожение проявилось в царском флоте. В июне 1905 года вспыхнуло восстание матросов Черноморского флота на броненосце «Потемкин», а осенью — на крейсере «Очаков». Эти события были отражены в песнях «По бурным волнам Черноморья» и «Раз осенней порой», несомненно созданных в революционной матросской среде, возможно даже среди самих участников этих восстаний, на что указывают некоторые черты документальности в их содержании. Матросские волнения осенью 1905 года в Кронштадте и Свеаборге также вызвали появление двух революционных песен об этих событиях. Одна из них — песня «Море яростно стонало», — созданная участником кронштадтских событий Н. И. Ривкиным, была посвящена казни девятнадцати кронштадтских моряков.
Жертвам революции посвящена и песня «Мы сами копали могилу свою», где изображалась казнь семерых кронштадтских минеров.
На царские расправы с народом в 1905 году народные массы отвечали решительной борьбой, героическими стремлениями завершить общее революционное дело. В этих условиях особенно большое значение имели агитационные сатирические песни: «Как у нас на троне чучело в короне», «Царь наш с виду жидок», «Что ты спишь, дурачок» и др. Все они наряду с народными частушками на ту же тему жестоко высмеивали царя «Николашку», призывая народ поскорее стащить с царского престола это «чучело в короне».
Не менее важную агитационную роль в 1905 году сыграли и замечательные сатирические песни о наиболее свирепом усмирителе революционных рабочих петербургском генерал-губернаторе Трепове, который в глазах народа в это время был как бы олицетворением царского деспотизма и произвола.
Одной из таких песен была песня «Уж как Трепов-генерал» (или «Зимушка»), в которой насмешливо изображались бесплодные поиски треповскими жандармами «социалистов» в России при помощи бесчисленных обысков. Ее сатирическое содержание подчеркивалось и различными припевами, которые придавали ей бодрый и задорный характер, например:
Замечательной по своему содержанию и очень распространенной была и «треповская» песня «Нагаечка» («Вздумал Трепов царя удивить»).
Строки «Нагаечки»:
метко определявшие самую сущность царского манифеста, быстро получили всенародную известность.
Рабочий класс России в 1905 году, в условиях все более обострявшейся революционной борьбы, нес тяжелые потери. Поэтому старый «Похоронный марш» в это время стал подлинно массовой песней, в которой славился героический подвиг революционеров, отдавших свою жизнь делу народной свободы. Особенно же популярной и любимой была одна из его конечных строк — «Падет произвол, и восстанет народ», которой революционные ораторы неоднократно заканчивали свои выступления на митингах и собраниях. По свидетельству Н. К. Крупской, «Похоронный марш» был пропет в ленинском эмигрантском кружке в Женеве, как только туда дошла весть о 9 января. Очень большую роль «Похоронный марш» играл и на похоронах революционеров. Такие похороны в это время становятся новой формой революционных демонстраций.
В период 1905 года появилась и популярнейшая песня «От павших твердынь Порт-Артура», написанная Т. Л. Щепкиной-Куперник под впечатлением событий 9 января и последующих расправ царского правительства с революционным народом. Содержание ее было особенно злободневным и актуальным. Молодой солдат, возвратившийся в Россию «от павших твердынь Порт-Артура», узнав о гибели всей своей семьи от руки царизма, давал «великую клятву» отомстить.