На роду ли мне написано,
На делу ли мне досталося,
Что во все дни горе мыкати,
С молодых-то дней печаль узнать;
Старый век мой приближается,
Моя младость сокрушается.
Сокрушила красна девица душа,
Что ни день, ни ночь покоя нет.
Я не знаю, как расстатися;
Довела она добра молодца
До погибели великия:
Разорился добрый молодец
От души ли красной девицы.
Как у нас было на тихом Дону,
Что на устьице синя моря,
Как поставлена светла светлица,
И еще тут темна темница.
Как во той ли темной темнице
Что сидит ли добрый молодец,
Он повеся буйну голову.
Приходила красна девица,
Вызывала добра молодца.
Выходил к ней добрый молодец
Как из той ли темной темницы,
При великой при кручинушке,
Во оковах во железныих.
Усмотрела красна девица
Удалого добра молодца,
Что в такой тоске-кручинушке,
Говорила добру молодцу:
«Не печалься, добрый молодец,
Все оковы железные,
Они с ног твоих долой сойдут;
Как пойдем мы в поле чистое,
Что на устьице синя моря,
Разгуляем мы печаль свою,
И мы пустим по чисту полю
И по устьицу синя моря,
По всему ли свету белому».
Киреевский, 1929, стр. 123, № 2091, Орловская губ.
38. «Все, люди живут, как цветы цветут...»
Все, люди живут,
Как цветы цветут,
Моя голова
Вянет, как трава!
Куда ни пойду,
В беду попаду,
Ты воспой, воспой,
Жавороночек!
Ты подай голос
Через темный лес,
Через сырой бор —
В Москву каменну,
В Москву каменну,
В крепость крепкую.
В этой крепости
Сидит миленький,
Он не год сидит
И не два года,
Ровно миленький
Сидит девять лет,
Сидит девять лет —
Вовсе слыху нет!
На десятый год
Стал письмо писать,
Стал письмо писать
К отцу, к матери.
Отец с матерью
Письмо не приняли,
Письмо не приняли,
Назад выслали:
«У нас нет в роду
Таких разбойников!»
Стал письмо писать
Молодой жене.
Молода жена
Письмо приняла,
Письмо приняла,
Распечатала,
Распечатала —
Сама заплакала!
К. П. Галлер, «Сборник русских народных песен Петербургской губернии», 1887, стр. 12–13.
39. «При долинушке есть калинушка...»
При долинушке есть калинушка,
Она вырастала,
На калинушке есть малинушка,
Она расцветала.
На малинушке соловеюшко
Громко свищет,
По насвисточкам
Выговаривает;
Не кукушица во сыром бору
Скуковала,
Во неволюшке добрый молодец
Слезно плачет;
Во слезах он своей сударушке
Письма пишет:
«Растоскуйся по мне, любезная,
Разгорюйся!
Уж я сам по тебе, любезная,
Стосковался,
Я малешенек после батюшки
Сын остался,
Я родительницы своей матушки
Не запомню,
Еще кто же меня, добра молодца,
Воспоил, вскормил?
Воспоил, вскормил
Православный мир,
Православный мир,
Чужа сторона,
Чужа сторона —
Волга-матушка,
Волга-матушка —
Ярославль город,
Завила кудри добра молодца
Красна девица».
Киреевский, 1917, стр. 19, № 1244, Архангельская губ.
40. «Ах, что ж ты, мой сизый голубчик...»
Ах, что ж ты, мой сизый голубчик,
Ах, что ж ты ко мне не летаешь?
Иль часты дожди крылья мочат?
Иль буйные ветры относят?
Ах, что ж ты, мой милый дружочек,
Ах, что же ко мне ты не ходишь?
Отец или мать не пускают,
Род-племя ль любить запрещают?
Послышу я: милый в неволе,
Сидит в городском он остроге!
Возьму ль я ключи золотые,
Я стану ль ларцы отпирати;
Возьму ль я казны сорок тысяч,
Пойду ль я дружка выкупати.
Судьи казны взять не желают,
На волю дружка не пускают.