— Коня я себе достал за тридевять земель, в тридесятом царстве. Там за огненной рекой живет моя тетка Яга Ягишна.
— А как же ты через огненную реку переправлялся?
Показал Кощей платок:
— Махнешь платком три раза налево — мост высокий станет, огонь не достанет. Направо махнешь три раза — не будет моста.
Марья Моревна говорит:
— Коли бы знала я да ведала, где твоя смерть, оберегала бы тебя пуще глазу.
— Смерть моя в голике́[37], а голи́к под печью валяется.
Марья Моревна вскочила, голик достала, в шелковый платок завернула и поставила в красный угол.
— Глупая ты, Марья Моревна! Смерть моя не в голике́, а в яйце, яйцо — в утке, утка — в железном сундуке, а сундук — под самым большим дубом на острове Буяне, посреди моря-океана.
На другой день улетел Кощей на охоту. Марья Моревна рассказала все Ивану-царевичу, дала ему чудесный платок, и отправился Иван-царевич коня добывать.
Шел, шел, прошел тридевять земель, притомился. Голодный идет по тридесятому царству, навстречу ему — заморская птица с малыми детками.
Хотел Иван-царевич птицу подстрелить, а она говорит:
— Не стреляй, молодец, не губи меня и моих детей! Я тебе службу сослужу.
Послушался Иван-царевич, пошел дальше и увидел большой улей:
— Ну, хоть медом полакомлюсь!
А пчелиная матка ему:
— Не тронь, молодец, меду! Век твое добро помнить буду.
Пожалел ее Иван-царевич, не тронул меда. И скоро вышел к морю. У самой воды, на песке, щука лежит, рот разевает.
— Вот теперь нашел, чем пообедать!
А щука взмолилась:
— Добрый молодец, пусти меня в море! Я тебе много добра сделаю.
Кинул Иван-царевич щуку в море, подтянул кушак и пошел вперед. Невдалеке от моря увидал избушку. Избушка стоит за рекой, а в реке не вода бежит, а огонь горит.
Махнул чудесным платком налево три раза — и образовался мост выше огня. Перешел на другой берег, махнул платком направо три раза — не стало моста. Подошел к избушке. Перед избушкой двенадцать шестов, на одиннадцати шестах человечьи головы насажены, только на двенадцатом головы нет.
На крыльцо ступил, дверь распахнул, а в избушке сидит баба-яга, костяная нога, нитки сучит, костяной ногой стучит.
— Что, добрый молодец, ходишь? От дела бежишь или дело ищешь?
— Надобно, бабушка, мне коня богатырского достать.
— Есть, есть у меня конь, только надо его заслужить. Ну, да ведь у меня не три года служить, а всего три дня кобылиц пасти. Упасешь кобылиц — дам коня; не упасешь — пеняй на себя: будет твоя голова на шесте.
Покормила Ивана-царевича и велела за дело приниматься. Выпустила двенадцать кобылиц. А кобылицы разбежались по полям, по лугам, какая куда.
Сидит Иван-царевич на придорожном камне печальный: «Где их собирать станешь?»
Сидел, сидел и задремал. Будит его заморская птица:
— Вставай, молодец, кобылицы все дома!
Идет Иван-царевич к избушке, слышит — кричит баба-яга на кобылиц:
— Зачем домой воротились?
— Да как было не воротиться — как налетели птицы со всего света, чуть глаза не выклевали нам!
— Ну ладно, завтра разбегайтесь по дремучим лесам!
На другой день не успел Иван-царевич выгнать кобылиц за ворота, как кинулись они в глухой лес и разбежались в разные стороны.
Ходил, ходил — ни одной не нашел; сел на пенек. А день уж стал клониться к вечеру. Вдруг слышит:
— Ж-ж-ж… Не тужи, Иван-царевич, гони кобылиц домой.
Оглянулся и видит: вьется около него пчелиная матка и все двенадцать кобылиц на тропинке стоят.
Шепчет пчела:
— Завтра, как пригонишь кобылиц домой, Яге Ягишне не показывайся. Поди в крайнюю конюшню — там худой конишечка валяется. Ты спрячься в углу, а в полночь переправляйся с конишкой за огненную реку, а то не быть тебе живому.
Улетела пчелиная матка, а Иван-царевич крикнул, свистнул, рябиновой веткой взмахнул — побежали кобылицы домой.
Пригнал кобылиц и слышит, как баба-яга ругает их да бьет:
— Опять не утерпели, домой прибежали!
— Нельзя было терпеть: налетели пчелы со всего света и так жалили, гоняли — чуть живы остались!
— Ну ладно, по лугам да по лесам не разбежались — завтра в море ступайте.
Утром кобылицы рассыпались по морскому берегу и кинулись в море.
Солнышко стало на закате, а Иван-царевич сидит на камне у самой воды, задумался: «Как их в море искать станешь?»
Высунулась из воды щука: