— Не горюй, Иван-царевич, я тебе помогу.
И в ту же минуту всколыхнулось море, выскочили на берег все двенадцать кобылиц.
Увидала баба-яга кобылиц, заругалась:
— Ох, горе мое, горе, не могли укрыться и в море!
— Все рыбы морские так нас кусали, что не стало сил терпеть, — отвечали кобылицы.
А Иван-царевич в крайнюю конюшню пробрался, до полуночи в углу пролежал. В полночь худого конишку оседлал и уехал. До огненной реки добрался, махнул платком три раза налево — образовался мост. Переехал на другой берег, махнул платком направо не три, а всего два раза — остался мост тоненький: чуть держится.
Пробудилась Яга Ягишна, смотрит: нет нигде Ивана-царевича.
— Сам ушел и коня увел! Ну да ладно, догоню, не уйти от меня!
И кинулась в погоню. Сидит в ступе, пестом погоняет, помелом след заметает. Стала по мосту через огненную реку переправляться, а мост посреди реки поломался. Упала Яга Ягишна в огненную реку и сгорела.
А конь Ивана-царевича шелковой травы пощипал, в трех утренних росах покатался и такой стал конь — только богатырям на нем ездить!
— Ну, Иван-царевич, я совсем поправился. Поедем, куда тебе надобно.
Иван-царевич махнул платком трижды в левую сторону и проговорил:
— Стань, мост, через море-океан на остров Буян!
И повис над морем-океаном мост.
Сел Иван-царевич на коня, переправился на остров Буян и стал под самым высоким дубом яму копать. Копал, копал — выкопал железный сундук. Сундук открыл, вылетела из сундука утка и взвилась под облака. Иван-царевич натянул тугой лук, прицелился и послал стрелу. Упала утка в море.
— Что теперь делать? Хоть бы щука помогла мне!
В ту же минуту, откуда ни возьмись, показалась над водой щука, схватила утку и приплыла к берегу.
— Вот тебе, Иван-царевич, за твою доброту!
Взял он утку, достал яйцо, в платок завернул и сунул в седельную суму́. Сам вскочил на коня и просит:
— Поспешай в Кощеево царство!
Марья Моревна выбежала на крыльцо:
— Ох, Иванушка дорогой, сейчас Кощей воротится!
— Садись, Марья Моревна, на коня, да поедем. А с Кощеем я сейчас поборюсь, коли вздумает нас догонять!
Подхватил ее, и уехали они из Кощеева царства.
Кощей домой возвращается, конь под ним спотыкается.
— Какую беду-невзгоду чуешь? — закричал Кощей.
— Бойся ты теперь Ивана-царевича, — молвил конь.
Засмеялся Кощей:
— Ивана-царевича давно сороки да вороны расклевали!
— Ворон, Сокол да Орел его оживили. Он в нашем царстве был и Марью Моревну похитил.
— Можем ли мы их догнать?
— Догнать-то можно, да не к добру тебе эта встреча!
Рассердился Кощей на коня, ударил его плетью по крутым бокам:
— Твое дело бежать, а мое — погонять!
Взвился конь выше лесу, выше гор и стал Ивана-царевича да Марью Моревну настигать.
Под Иваном-царевичем заговорил конь:
— Приготовься, Иван-царевич, Кощей близко.
Достал Иван-царевич яйцо, а Кощей вот-вот и настигнет:
— Стой, стой, вор-разбойник, не уедешь теперь!
Кинул Иван-царевич яйцо оземь, и такой грохот пошел, будто гром загремел. Тут Кощею и смерть пришла.
Иван-царевич сжег его на костре и пепел по свету развеял. Сам пересел на Кощеева коня, и поехали они без нужды, без помехи.
У Ворона Вороновича, у Сокола Соколовича да у Орла Орловича они погостили, а потом Иван-царевич воротился с молодой женой в свое царство и задал на радости пир на весь мир.
Солдат Семен — скорый гонец
Жил-был старик, и было у него три сына. Старшего звали Федором, среднего Степаном, а младшего Семеном.
Возле самой деревни пролегала большая дорога. Была та дорога окольная[38]: вокруг топей, болот да черных грязей кружила. Коли прямо ехать — надо три дня, а болота, топи да черные грязи объезжать — три года.
Задумал старик народу пособить: проложить дорогу прямоезжую. Велел сыновьям из болот, из топей воду выпускать, через черные грязи настилать мосты кленовые, чтобы ни пешему, ни конному ног не замочить и вместо трех годов в трои сутки прямоезжим путем из города в город попадать.
Принялись за дело: один сын канавы копает да воду спускает, другой — лес валит, а третий — мост мостит, настил стелет; отец помогает всем да советует, как лучше сделать. Трудились долго ли, коротко ли — сработали мост на сто верст. Хорошо стало прохожим людям: идут, едут, и все рады-радехоньки.