Царь позволил:
— Говори, любезная дочь.
Марья-царевна поклонилась на все четыре стороны, а царю с царицей — в особицу:
— Знаешь ли ты, царь-государь, что не тот мой суженый, что возле меня сидит, а тот мой суженый, что за крайним столом на дворе в гусельцы наигрывает?
Тут царь с царицей, и жених, и бояре, и все гости переполошились:
— Что такое? Что с невестой приключилось?
А Марья-царевна говорит:
— Покажи, солдат Семен, как ты мог скоро сбегать за царским мечом-кладенцом.
Вышел Семен из-за стола, ударился оземь — серым зайцем побежал. Сделал круг по двору и выскочил на красное крыльцо.
Марья-царевна узелок развязала, достала заячьей шерсти клочок:
— Поглядите-ка, батюшка с матушкой, и вы все, гости почетные, откуда у меня заячья шерсть.
Приложила клочок шерсти к тому месту, где выстригла, и все видят: так и было.
Перекинулся Семен через голову — обернулся добрым молодцем и опять ударился оземь — стал оленем.
Вынула царевна клочок оленьей шерсти, и все видят: та самая и есть.
Потом Семен обернулся ясным соколом. Приложила царевна соколиное перо: оно как тут и было.
Солдат Семен да Марья-царевна рассказали царю с царицей да гостям всю правду, а боярин стоит ни жив ни мертв.
Царь велел боярина в темницу посадить, а солдата Семена с Марьей-царевной повенчали, и стал солдат Семен главным воеводой[42] в том царстве.
Матюша Пепельной
В некотором царстве, в некотором государстве, на ровном месте, как на бороне, от дороги в стороне, жили-были старик со старухой. У них был сын по имени Матюша.
Рос парень не по дням, а по часам, будто тесто подымался, а пуще того ума-разума набирался.
На пятнадцатом году стал он проситься у отца с матерью:
— Отпустите меня, пойду свою долю искать!
Заплакала мать, принялась уговаривать:
— Ну, куда, сынок, пойдешь? Ведь ты еще совсем малый, нигде не бывал, ничего не видал.
И старик печальный сидит. А Матюша стоит на своем:
— Отпу́стите — уйду и не отпу́стите — уйду: все равно дома жить не буду.
Потужили родители, погоревали, да делать нечего — напекли подорожников, распростились, и отправился Матюша в путь-дорогу.
Шел он долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли и зашел в глухой, темный лес. И началось тут великое ненастье: пошел сильный дождь с градом. Полез Матюша на самый большой дуб — от бури ухорониться, а там на суку гнездо. В гнезде птенцы пищат. Голодно им и холодно, бьет их градом, дождем мочит. Жалко их стало Матюше — снял с себя кафтан, покрыл гнездо и сам укрылся, покормил птенцов из своих дорожных запасов.
Много ли, мало ли прошло времени — унялась буря-непогода. Показалось солнышко, и вдруг опять все кругом потемнело, шум пошел. Налетела большая птица Магай и стала бить, клевать Матюшу.
Заговорили птенцы:
— Не тронь, мать, этого человека! Он нас своим кафтаном укрыл, накормил и от смерти спас.
— Коли так, — молвила птица Мага́й, — прости меня, добрый молодец! Я тебя за злодея приняла. А за то, что моих детей накормил да от ненастья укрыл, я тебе добром отплачу. Возле дуба кувшин зарыт. Отпей от того кувшина ровно три глотка — и увидишь, что будет.
Спустился Матюша наземь, выкопал кувшин из земли и отпил из него ровно три глотка.
Спрашивает птица Магай:
— Ну как, чувствуешь ли в себе перемену?
— Чую в себе такую силу, что кабы вкопать в землю столб до небес да ухватиться за тот столб, так перевернул бы землю-матушку!
— Ну, теперь ступай, да помни: силой своей попусту не хвались, ни от какой работы не бегай, а если беда приключится, кувшин с целебным питьем ищи на прежнем месте.
И опять потемнело все кругом: расправила птица крылья, поднялась над лесом и улетела.
Вышел Матюша из лесу, и в скором времени показался на пути большой город. Только миновал заставу, как навстречу — царский дворецкий[43]:
— Эй ты, деревенщина, посторонись!
Матюша посторонился, а царский дворецкий остановил коня и говорит:
— Что, молодец, дела ищешь или от дела бежишь? Коли дела ищешь, пойдем, я тебя в работу определю: будешь на царский двор воду возить.
Стал Матюша царским водовозом. От утренней зари до позднего вечера воду возит, а ночевать ему негде. Нашел себе место для ночлега на заднем дворе, куда всякий мусор да печную золу сваливали. И прозвали его на царском дворе Матюша Пепельной.