Воротился царский сын домой, подал царю березовый прут и сказал, о чем девица просила.
Удивился царь, досадует про себя:
«Ну, ты хитра́, а я похитре́е тебя!»
Приказал царь принести сотню вареных яиц и говорит сыну:
— Отвези невесте — пусть из этих яиц цыплят выведет и к свадебному пиру откормит.
Выслушал царевич новый приказ, опечалился, а перечить не посмел, поехал к невесте.
Девица яйца взяла, принесла горшок с пшенной кашей и говорит:
— Отдай это пшено царю — пусть его посеют да просо вырастят. Другого те цыплята не станут клевать.
Воротился царевич домой, отдал отцу кашу.
Выслушал царь де́вицыны слова и велел царевичу прийти через три дня.
Думал старый царь и день и другой; на третье утро встал веселый, посмеивается:
— Ну, теперь будет холопка знать, как с царем тягаться!
Позвал сына:
— Поезжай, зови невесту в гости. Надо нам перед свадьбой посмотреть будущую невестку. Пусть она будет ни в платье, ни без платья; ни с подарком, ни без подарка; ни пешая, ни конная, а верхом.
Приехал царевич к невесте, пересказал царский приказ. Отец с матерью и брат запечалились:
— Ох, неспроста царь задал эдакую задачу!
И царевич загрустил.
А девица-краса веселёхонько отвечает:
— Передай родителям — пусть завтра после полудня ожидают!
Уехал царевич.
Девица и говорит брату:
— Поймай мне к утру живого зайца да живую перепелку.
Брат тотчас отправился в лес.
Девица родителей утешает:
— Ни о чем не тужите, не печальтесь — все дело уладится.
На другой день после полудня царь сидит в верхнем тереме, глядит в окно. Заметил девицу и приказал слуге: как только ворота перед ней откроют, спустить с цепи самых лютых собак.
А сам засмеялся:
— Только ты и жила на свете — в клочья разорвут!
Глядит в окно: ближе и ближе девица. Вместо платья на ней многорядная частая сеть накинута — ни в платье, ни без платья. Поводьями девица правит, прутом зайца погоняет — ни пешая, ни на коне, а верхом. Только девица ворота отворила, как бросились на нее страшные псы.
Царь кинулся вон из терема, ско́рым-ско́ро спустился вниз, выбежал на крыльцо и видит: далеко-далеко за воротами скачет заяц, а за ним две собаки гонятся. Скрипнула ступень, глянул царь — поднимается по лестнице девушка, многорядно в частую сеть закутанная и столь красивая, что ни вздумать, ни сказать, ни пером описать.
Поклонилась царю девица, улыбнулась и говорит:
— Много чести мне, коли сам царь на крыльцо встречать вышел! — Руку протянула. — Вот мой подарок.
Царь хотел подарок взять, а девица пальцы разжала, и в ту же минуту перепелка взвилась, мимо самого царского носа в небо поднялась.
Царь бороду задрал, в небо глядит.
— И не с подарком, и не без подарка, — улыбается девица. — Как наказано, так и есть.
Царь на перепелку загляделся, оступился и покатался по лестнице, только ступени затрещали.
Кинулась девица на помощь; слуги сбежались, помогли царю подняться. Стоит царь, охает, бока почесывает.
Царевич услышал шум, выбежал на крыльцо, увидел невесту, обрадовался.
В ту пору и царь опомнился:
— Ну, любезная гостья, уважила! Все как есть по-моему сделала. Пойдем в покои, там тебя царица ждет.
А сам думает: «Делать нечего, царское слово нельзя нарушать. Ну, а вперед видно будет».
Спряталась девица за смородинный куст, сбросила сеть и оказалась в нарядном платье.
Все глядя́т на нее — не наглядя́тся, переговариваются между собой:
— Эдакой красоты век не видано!
И царица слезы осушила, повеселела сразу, как только увидала девицу — ненаглядную красоту.
Царь говорит:
— Все три задачи невеста исполнила, теперь можно и свадьбу играть.
Скоро свадьбу сыграли. И живут молодые — не нарадуются, в любви да в согласии.
Много ли, мало ли прошло времени — старый царь с царицей задумали поехать в иное царство, к царицыной сестре в гости.
Перед отъездом царь говорит сыну и невестке:
— Покуда не вернусь, ты, сын любезный, царством правь и суды суди, во всем твоя воля. А ты, невестушка, за кладовыми да за пова́рней гляди, добро береги и смотри в царские дела не вмешивайся — то дело не бабьего ума. А не послу́шаешь — жди наказания!
Уехали царь с царицей.
Как-то царевич ездил на охоту. На обратном пути у городских ворот остановил его бедный мужик: