Ну, и вырос наш ячмень высок да густ! Да завязалась в нем крыса. Как пошла наша кошка лыса ловить крысу — и заблудилась. И теперь там бродит. Ну, а ячмень мы сжали, а сложить-то и некуда.
А я хоть меньшой, да разумом большой… Склал скирду на печном столбу. А бабушка моя куда была резва — на печь три года лезла. Лезла, лезла, скирду нашу в лохань уронила, сама надвое переломилась. Дед завыл, я заголосил… Бабушку мы лычком сшили, так она еще десять лет так ходила.
Ну, а ячмень мы из лохани вытащили, высушили и обмолотили. Сварили два пива: одно жидкое, другое как вода. Выпьешь любой бурак — станешь совсем дурак. Ну, а как гостю поднесешь, да за волосы потрясешь, да сверху поленом оплетешь — и с ног долой!
Да была у нас еще кобыла сива. Поехал я в лес дрова рубить. Еду трусцой — трюх-трюх, а топор у меня за поясом сзади — тю-тюх… И отрубил половину лошади. Так на передке я три года катался. Вот еду раз лесом, глядь — на опушке вторая половина моей лошади пасется. Вот я ее поймал, березовым прутком и пришил.
Стала березка вверх расти. Росла, росла и выросла под самые облака. Надумал я по ней влезть на небо. Влез на облака, походил, посмотрел — нет ничего! Надумал я назад спускаться — глядь, а кобылу-то мою дедушка увел поить. И не по чему спускаться. Стал я на облаках проживать, голодом голодовать. Завелися с той худобы блохи немалые. Стал я блох ловить, да шкуры с них сдирать, да веревку вить.
Свил веревку длинную! Привязал одним концом к облакам и стал спускаться. На ту беду мне веревки не хватило. Ну, я сверху срежу, снизу наставлю. И все-таки веревки не хватает! Я сижу, не тужу, по сторонам гляжу. Смотрю — мужик овес веет, а полова[122] вверх летит.
Вот я стал полову ловить да веревку вить. Вил, вил и мертвую крысу завил. А она ни с того, ни с сего ожила, веревку перегрызла. Ну, и полетел я в болото, по самый рот ушел.
Хотел воды напиться — шеи не нагнуть. Прибежала лисица, на моей голове гнездо свила, семерых лисенят принесла. Шел мимо волк, лисенят уволок. Да я ему тут за хвост вцепился, вцепился да и крикнул: «Утю-лю-лю…» Волк меня и вытащил из болота. Вышел я из болота голодный-преголодный. Смотрю: в дупле жареные перепелята сидят. Хотел руку просунуть — не лезет! Влез сам, наелся, растолстел — оттуда никак не вылезти! Сбегал домой за топором, прорубил дупло пошире — выкарабкался!..
Пошел за сине море, где скот нипочем. За муху с мушонком дают корову с теленком, за больших оводов — больших быков. Вот я наловил мух да мушат три куля, наменял быков да коров три табуна. Пригнал к синему морю и давай горевать: как стадо домой гнать? Вплавь пускать? — половина перетонет. Корабли нанять? — дорого возьмут. Вот я схватил одну корову за хвост да на ту сторону и швырнул: раза два на лету перевернулась, так в ту сторону носом и уткнулась.
Перешвырнул я все три табуна, остался один бык бурый, большущий. Вот окрутил я хвост вокруг руки, собрался с силой, развернулся — да как пустил! На ту сторону вместе с быком и перелетел. И ненароком попал в самую преисподнюю, где черти живут. И три года у них все навоз возил, и все на твоем дедушке!
А старик и говорит: «Не может быть, чтоб на моем дедушке!» — «Может — не может, а плати сто рублей: не любо — не слушай, а врать не мешай!»
Получил он сто рублей, получил и огонек. Пришел к братьям, сварили они ужин, поели и спать легли…
И теперь еще спят.
Словарь
А
али, аль — или.
алтарь — восточная часть церкви, отделенная от общего помещения иконостасом.
алтын — старинная монета в три копейки.
амвон — возвышенная площадка в церкви перед так называемыми царскими вратами.
армяк — крестьянская верхняя одежда из толстого сукна.
архиерей — общее название высших чинов духовенства (епископа, архиепископа, митрополита).
Б
байты баять — говорить, рассказывать.
байка — сказка.
байна — баня.
барыш — прибыль, выгода.
батожок — палка, прут.
бёрдо — гребень, являющийся одной из основных частей старинного ткацкого станка.
бирюк — волк-одиночка.
большак — здесь: старший брат.