Архивные материалы М. К. Азадовского дают возможность составить довольно полное представление о сказочном творчестве таких интересных сказителей, как А. А. Шелихова (1860–1947) и Д. С. Асламов (1858–1939).
Встретившись с А. А. Шелиховой в 1927 г., М. К. Азадовский записал от нее целый ряд песен, а также сказки. Основу репертуара А. А. Шелиховой составляют богатырские сказки и сказки о животных, которые она переняла от матери, обладавшей незаурядными способностями певицы и сказочницы. В ее сказках отмечается творческий подход к тексту и в то же время традиционность, они характеризуются сохранением эпической обрядности, многосюжетностью, разработаны так подробно, что иногда мотивы и эпизоды могли бы составить самостоятельное произведение. Например, в одной сказке соединены сюжеты сказок «Конек-горбунок» и «Добывание жар-птицы». Здесь же мотивы и эпизоды других сказок. Примечательно, что одни и те же мотивы в разных сказках разрабатываются сказочницей по-разному.
Повествование в скалках А. А. Шелиховой выдерживается, как правило, в определенном ритме, ведется плавно, часты рифмованные формулы, особенно в богатырских сказках, используется былинная ритмика. В заключение сказочница дает толкование эпического и социального смысла сказки.
Совершенно неожиданно, но достаточно убедительно в традиционную сказку А. А. Шелиховой нередко врывается современность. Так, в одной из сказок образ Ивана-царевича претерпевает своеобразную трансформацию. Не меняя развития сюжета, сказочница в конце сказки отходит от традиционной трактовки образа. Марфида Прекрасная не хочет венчаться с Иваном-царевичем и предлагает: «Сделаем мы так: соберем мы такое собрание, позовем всякого народа, бедных-богатых, простого и начальства, русских и брацких — и потом будем спрашивать — кому же ето принадлежит невеста — кому ее взять — то ли кто домогался или кто ее (неразб.) устраивал такие печали, такие страшные службы накладывал…» Собрался весь народ и решил Марфиду Прекрасную отдать Ивану крестьянскому сыну, а не Ивану-царевичу.
А. А. Шелихова внесла большой вклад в развитие местной фольклорной традиции. Эта традиция стала школой мастерства для многих исполнителей народных произведений.
В 20-е годы М. К. Азадовский «открыл» Д. С. Асламова, чье имя вошло в литературу в 1932 г.[76] Первые публикации произведений Д. С. Асламова стали появляться начиная с 1960 г., когда Л. Е. Элиасов опубликовал свои записи преданий Д. С. Асламова в исследовании «Русский фольклор Восточной Сибири»[77].
Сказки (41 текст) впервые записал от сказителя М. К. Азадовский во время второй поездки (1927 г.) в Тункинскую долину; в 1936 г. сказки записывали Л. Е. Элиасов (60 текстов) и А. В. Гуревич (30 текстов); в конце 1938-начале 1939 г. Л. Е. Элиасов записал еще 40 коротких сказок; однако все эти записи не исчерпали богатейшего репертуара Д. С. Асламова. По свидетельству Л. Е. Элиасова, список сказок, которые знал сказочник, составлял 300 названий. До сего времени не опубликовано ни одного текста сказок Д. С. Асламова.
Свои сказки Д. С. Асламов воспринял от самых различных людей, он много ездил, слыл за бывалого человека, его знания поражали обширностью. Учителями его тоже были люди бывалые, которые находили приют в доме деда: это ссыльные, поселенцы, приискатели, охотники. Некоторые произведения он воспринял от односельчан[78]. Д. С. Асламов был удивительно выразительным рассказчиком, он обладал талантом перевоплощения, вводил в сказки много комментариев, восклицаний, широко использовал мимику, жест. М. К. Азадовский отмечал определенный эстетический момент в рассказывании им сказки, который выражался как в особой подготовке к рассказыванию сказки, так и в ремарках сказочника.
76
Русские сказочники. — В кн.: Русская сказка. Избранные мастера, т. 1. Ред. М. Азадовского. Л., 1932.
77
Элиасов Л. Е. Русский фольклор Восточной Сибири. Ч. 2. Народные предания. Улан-Удэ, 1960.
78
«У нас за Тункой старик жил Темин. Ох, он сыпать пойдет ети сказки! Я от его все выучил. Я чо, ето екой был! Назать етому лет 60. А то ето, другой посказатель — он на пароходе был» (ГБЛ. Архив М. К. Азадовского, ф. 542, ед. хр. 232, тетр. 8).