– Да холода были, под сорок! – поправил кто-то.
– Ну, под сорок, – согласился рассказчик. – Я не спорю. Иду на лыжах. Далеко ушел. А зверя нет! Ни следочка! Ну, хоть тресни, хоть разорвись!
– Да не бывает так, ну, – хохотали вокруг.
– У вас, может, и не бывает, а у меня было! И долго шел, за балку… Потом краем болота, ну, где Корытина корова утопла в позапрошлом году. Жуткие топи. Там и зверья и людей… Страшные места. Гиблые. Ей-богу, в самые лютые морозы воду не схватывает. Оттого, что мертвые снизу греют…
– Как же так? – воскликнул Сергей.
– Ну так… – Мужик развел руками. – Физика…
Интересно было то, что история про незамерзающее болото возражений не вызвала. Видимо, было что-то… Одно слово – тайга.
– Так вот, иду краем. Уже чертова горка показалась. Лысая, значит. А в тех местах завсегда разная чертовщина. И вдруг раз! Из лесочка, там березнячок такой хиленький, гляжу – на меня идет.
За столом кто-то прыснул в кулак.
– Ладно вам! Не мешайте! – возмутился мужичок. – Идет на меня кто-то в черном!
– Поди, сам черт! – в притворном ужасе всплеснул руками Петр Фадеевич.
– Ну. – Рассказчик покачал головой. – Я врать не стану, но поначалу сам так и подумал. А он шустро так шпарит. На лыжах. Снегоходы, точь-в-точь мои. А сам-то… Не совру, ну как пингвин.
– С клювом?! – опять воскликнул Петр Фадеевич.
– Да каким там клювом?! – отмахнулся мужичок и погрозил пальцем неведомо кому. – Во фраке!
Люди, уже не в первый раз слышавшие эту байку, захохотали так, что стекла затряслись.
– Во фраке, я вам говорю! Черный, фалды развеваются! А на голове…
– Ой, не могу…
– А на голове цилиндр! Я так и обмер. Ну, думаю, вот он, черт. Или смерть моя…
– А с чего смерть в цилиндре-то? – сквозь смех спросил Петр Фадеевич.
– Вот у нее и спроси, а я зазря врать не стану. Сказал – в цилиндре, значит, в цилиндре. И как мы с ним поравнялись, он на меня зыркнул так, косо, мол, шляются тут всякие, и шапку свою приподнял Учтиво так. Здравствуйте, мол.
– А дальше? – спросил Михалыч.
Рассказчик пожал плечами.
– Ну… Я в свою сторону, он в свою. Поздоровались и разошлись… Но зверя…
Окончание рассказа потонуло в хохоте. Сергей тоже смеялся, рассматривая эти простые, честные лица, пышущие внутренним, настоящим здоровьем. В какой-то момент он пересекся взглядом с Петром Фадеевичем. Хозяин дома сидел во главе стола, будто Илья Муромец, огромный, сильный и по-доброму настроенный ко всему живому. Ухмыльнулся и хитро подмигнул. Сергей улыбнулся в ответ. На душе было легко, спокойно. Так, как давно не было… Вокруг сидели люди, с которыми было надежно и легко.
– А правда, – неожиданно для самого себя обратился Сергей к сидевшему рядом отцу Федору. – А правда, что у вас шаман живет на горе?
– Правда, – согласился отец Федор, солидно кивая. – Из местных, старых. Таких, как он, и не осталось больше.
– Вы с ним, наверное, враждуете?
– С чего бы? – Удивлению священника не было предела.
– Ну… – Сергей неожиданно понял, что не может точно ответить на этот вопрос. В голове крутилось дурацкое: «Представители соперничающих культов». – Ну… Он же шаман.
– А я – поп. С чего бы нам враждовать? Аргыска мужик хороший.
– Кто?
– Аргыска… – Федор, видя недоумение на лице Сергея, пояснил: – Ну, Аргыс его звать. Спутник, поихнему. А по-нашенски, чтобы язык не ломать, Аргыска.
– Звучит как-то…
– А чего? Хорошо звучит. Он не обижается. Сам иногда себя так называет. Вот, мол, Аргыска сказал. – Отец Федор на мгновение задумался, а потом пояснил: – Ну, то есть это наши мужики думают, что он так про себя говорит. В третьем лице.
– А на самом деле?
– А на самом деле, это он так про своего духа-помощника. – Видимо, у Сергея была совершенно обалдевшая физиономия, потому что священник покачал головой и ударился в пояснения: – У каждого шамана должен быть дух, который ему помощник. В путешествиях. Ну, про Нижний мир, Верхний мир слышал?
– С-слышал…
– Ну, так чего ж ты мне тут морды корчишь?
– Да странно как-то…
– Чего же?
– Ну, вы же священник?
– Он самый.
– А про шаманские дела рассуждаете.
– Ах, вот оно что… – протянул отец Федор. – Так это, милый мой, ерунда. Я много про что могу рассказать. Что ж ты думаешь, раз человек коммунист, то и про капитализм он ничего не знает?