Это стало теперь легендою —
Год далёкий двадцать второй,
Уплывает интеллигенция,
Покидая советский строй.
Уезжают бердяевы, лосские,
Бесполезные для страны:
Ни историки, ни философы
Революции не нужны…
А. Городницкий, «Последний пароход», 2002 год.
Если следовать логике великого социолога и мыслителя (тоже унесённого вихрем того времени) Питирима Сорокина, революция в те годы вступила в страшный второй период своего развития: «Революция превращается теперь в неистовый ураган, который разрушает всё без разбора на своём пути. Он безжалостно выкорчёвывает не только устаревшие, но и полнокровные институты, которые разрушает наравне с мёртвыми или отжившими своё ценностями; он убивает не только паразитарную старорежимную властвующую элиту, но также и множество творческих личностей и групп. На этой стадии революционная власть безжалостна, тиранична и кровожадна».
Особенно много первых русских беженцев оказалось в Америке. Она тогда оказалась спасительно гостеприимной к ним. Но русские изгнанники за это гостеприимство отплатили ей сполна. Я попробую восстановить подробности участия только немногих великих наших соотечественников в обустройстве Америки, приобретшей с их помощью свой современный облик и нынешнее величие. Русских гениев, изменивших жизнь, экономику и духовный облик Америки, сами американцы провозгласили «отцами», родоначальниками первостепенных направлений технической, научной и культурной жизни. Примера и этих нескольких достаточно для вывода – нынешнего своего блеска она, Америка, возможно и достигла бы, но без русского вклада она не добилась бы этого так скоро, а того своеобразия, особицы и стремительности своей поступи, возможно, и не имела бы вовсе. Это не преувеличение. Житейский и научный подвиги этих русских изгнанников в Европе и Америке – ясное тому доказательство.
После 1917 года в изгнании, а это около 2.5 млн человек, оказалась большая часть интеллектуальной элиты дореволюционной России, люди с мировыми именами – писатели Бунин и Куприн, певец Шаляпин, композитор Рахманинов, актриса Ольга Чехова, тот же конструктор американских вертолётов Сикорский, изобретатель телевидения Зворыкин, философ Бердяев, непобедимый шахматный чемпион Алёхин и многие другие.
Россия потеряла громадное количество первоклассных специалистов, только дипломированных инженеров среди эмигрантов первой волны насчитывалось около трёх тысяч. О качестве людей, ставших ненужными тогдашней России, говорит тот факт, что восемнадцать человек, получивших образование на территории Российской империи и оказавшихся в изгнании, стали лауреатами Нобелевской премии.
Это, конечно, самая ничтожная часть из того, о чём надо бы говорить. Тем больнее печально нам узнавать, что русский человек, отмеченный Божьим даром, унёс этот дар с собой на чужбину и сделал её (чужбину) богаче и сильнее. Жизнеспособнее, в конце концов. А мы вот становились беднее с каждым ушедшим от нас даровитым соотечественником. И эта бедность, в конце концов, обступила нас со всех сторон. Ведь вместе с каждым из них мы теряли целые направления в индустрии, технике, духовном развитии, а эти направления, между тем, решительно двинули мировую цивилизацию вперёд. Плоды этой цивилизации, к сожалению, пожинаем не мы. С падением же ленинской гвардии мы только и различили те духовные и технические горизонты, которые эта гвардия безвозвратно отдалила от нас. Так что стали они для нас недосягаемыми. Возможно, именно по той причине мы и до сей поры шествуем далеко не во главе цивилизации, а где-то в другом месте. За Америку можно, конечно, порадоваться, но радость эта полна будет горечи. Ведь всё это могло бы остаться нашим богатством, культурным и духовным достоянием, сделать и нашу поступь в цивилизации легче и решительней. Не вышло…
Русский отец американской прикладной механики
Степан Прокофьевич Тимошенко (1878–1972)
Один из крупнейших учёных-механиков XX века, до революции – профессор ряда ведущих учебных заведений России, а с 1922 года – США, куда он эмигрировал во время гражданской войны. Его часто называют «отцом американской прикладной механики».
Чем занимался в России
С января 1913 года он становится профессором Петербургского Дорожного института, вскоре – профессором Политехнического и Электротехнического институтов. Во время Первой мировой войны энергично работает на оборону страны как эксперт военно-инженерного совета по строительной механике. С 1912 по 1917 годы был ведущим консультантом при постройке судов русского военного флота. В 1916 участвовал в работе специальной комиссии под руководством Н. Е. Жуковского, выяснившей условия, которым должны соответствовать опыты при определении прочности самолетов. Оказал значительное влияние на инженерное образование в России, издал ещё до революции классические учебные пособия «Курс сопротивления материалов» и «Курс теории упругости». Расцвет научной деятельности Тимошенко в России приходится на период «между двух революций», который сейчас принято называть «Серебряным веком» русской литературы. По отношению к науке и технике России того времени подобного названия употреблять не принято, но достижения в этих областях были столь же значительны. Научные прозрения Тимошенко, сделанные ещё в России, широко используются в создании современной авиационно-космической техники, инженерных сооружений и самолетостроении. Не будет преувеличением сказать, что «под знаком» этих методов прошло развитие механики всего XX века.