А у князя Ваня-ключник,
Кудреватый, удалой,
Ваня-ключник — злой разлучник
Мужа старого с женой.
Хоть не даривал княгине
Ни монист, ни кумачу,
А ведь льнула же к детине,
Что сорочка ко плечу.
Целовала, миловала,
Обвивала, словно хмель,
И тайком с собою клала
Что на княжую постель.
Да известным наговором
Князь дознался всю вину, —
Как дознался, так с позором
И замкнул на ключ жену.
И дознался из передней,
От ревнивых от очей,
Что от самой от последней
Сенной девушки своей.
«Гой, холопья, вы подите —
Быть на дыбе вам в огне! —
Вы подите приведите
Ваньку-ключника ко мне!»
Ох, ведут к нему Ивашку, —
Ветер кудри Ване бьёт,
Веет шёлкову рубашку,
К белу телу так и льнёт.
«Отвечай-ко, сын ты вражий,
Расскажи-ко, варвар мой,
Как гулял ты в спальне княжей
С нашей княжеской женой?»
— «Ничего, сударь, не знаю,
Я не ведаю про то!..»
— «Ты не знаешь? Допытаю!
А застенок-то на что?..»
И работают в застенке —
Только кости знай хрустят!
Перешиблены коленки,
Локти скручены назад.
Но молчком молчит Ивашка,
И опять его ведут:
В дырьях мокрая рубашка,
Кудри клочьями встают;
Кандалы на резвых ножках,
А идёт он — словно в рай,
Только хлюпает в сапожках
Кровь ручьями через край…
Видит — два столба кленовых,
Перекладина на них.
Знать, уж мук не будет новых,
Знать, готовят про других.
Отведу же я, мол, душу,
Распотешусь пред концом:
Уж пускай же, князь, Ванюшу
Хоть вспомянешь ты добром!
«Ты скажи ли мне, Ванюшка,
Как с княгиней жил досель?» —
«Ох, то ведает подушка
Да пуховая постель!..
Много там было попито
Да поругано тебя,
А м в в красне-то пожито
И целовано любя!
На кровати, в волю княжью,
Там полежано у нас
И за грудь ли, грудь лебяжью,
Было хватано не раз!»
— «Аи да сказка!.. Видно хвата!
Исполать, за то люблю!
Вы повесьте-ко, ребята,
Да шёлковую петлю!»
Ветер Ванюшку качает,
Что былинку на меже,
А княгиня умирает
Во светлице на ноже.
Л. Н. Трефолев
Ямщик
Мы пьём, веселимая, а ты, нелюдим,
Сидишь, как невольник, в затворе.
И чаркой и трубкой тебя наградим,
Когда нам поведаешь горе.
Не тешит тебя колокольчик подчас,
И девки не тешат. В печали
Два года живёшь ты, приятель, у нас,
Весёлым тебя не встречали.
«Мне горько и так, и без чарки вина,
Немило на свете, немило!
Но дайте мне чарку, — поможет она
Сказать, что меня истомило.
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, водилась силёнка.
И был я с трудом подневольным знаком,
Замучила страшная гонка.
Скакал я и ночью, скакал я и днем;
На водку давали мне баря,
Рублевик получим и лихо кутнем,
И мчимся, по всем приударя.
Друзей было много. Смотритель не злой;
Мы с ним побраталися даже.
А лошади! Свистну — помчатся стрелой…
Держися, седок, в экипаже!
Эх, славно я ездил! Случалось, грехом,
Лошадок порядком измучищь;
Зато, как невесту везёшь с женихом,
Червонец наверно получишь.
В соседнем селе полюбил я одну
Девицу. Любил не на шутку;
Куда ни поеду, а к ней заверну,
Чтоб вместе пробыть хоть минутку.
Раз ночью смотритель даёт мне приказ:
«Живей отвези эстафету!»
Тогда непогода стояла у нас,
На небе ни звёздочки нету.