...У входа куда? В горловину пролива? В горловину мешка?
Я бы сказал: у входа в очередную комнату анфилады.
Так что существенно: то, что комната или что анфилада?
Л. Н. Гумилев, рассматривавший историю евразийского континента под углом зрения смены этносов, заметил, что под словом "русские" успело тут смениться несколько разных этносов. Вот радость наследникам Жданова и нынешним украинским незалежникам: и мы не те русские, что были до семнадцатого года, и киевляне времен Ярослава Мудрого - не те русские, что московиты времен Ивана Третьего, и демократы ельцинского призыва, вернувшие двухголовую птицу на место земного шара и пятиконечной звезды,- не те русские, что штурмовали Берлин в сорок пятом...
Ладно. "Этносы" разные. Действительно, психологическое вытеснение бывает полное и отталкиванье лютое. Но то русло, в котором происходит смена этих вытеснений-отталкиваний,- реальность? Связь бесконечных перетягиваний: из Леса в Степь и обратно, от Запада к Востоку и назад,- эта связь случайна, что ли?
Американская славистка К. Эмерсон в ответ на подобные мысли как-то "поймала" меня: получается, что у России нет развития, нет изменений?
А это как подойти. Можно из одних "развитий" историю составить. Изменения все равно неизбежны, если мы на них не пойдем, нас в эти изменения за шиворот втащат. А мне сейчас шиворот бы сохранить.
Россия - как хрящ - наросла когда-то между трущимися краями Запада и Востока. И легче на этом месте не будет, ни нам, ни кому бы то ни было в нашей роли. По Хантингтону, мы - страна, обреченная жить на стыке разных цивилизационных моделей. Как Мексика, например. Можно на этом сгореть. Как горят сегодня югославы. Можно выстроить на этом внутреннем противоречии великую культуру. И ее - хранить. И ради нее - жить. И ею - держаться. Как мы сегодня.
Вы скажете: так культура дробится, сыплется! Когда-то курс истории СССР начинался с описания поселений у озера Ван: то были древнейшие сведения о культуре, собранные "в границах государства". А вот границы и передвинулись. Какого лешего школьник незалежной Якутии будет изучать эти поселения близ озера Ван?
А того самого лешего, отвечу я, кознями которого этот якутский школьник едет в Прованс на всемирные соревнования шашистов и берет там первый приз. Мы друг от друга никуда не денемся. Сменится сто флагов, вчерашние "первые секретари" переназовутся "президентами", надуют щеки и примут верительные грамоты, но миллионы людей будут жить так, как велит им геополитическая реальность.
Столицу можно назначить где угодно. Осточертела Москва? Пожалуйста, перенесите в Минск. В Новосибирск, в Нижний Новгород. Все равно где-то будете сходиться, садиться вместе, координировать. Великий Туран объявится? Так он, Туран этот самый, все равно не даст узбеку быть только узбеком и казаху не воспрепятствует общаться с русским; не этот, так тот "Союз" все равно будет выводить земли в регионы, а регионы на мировой уровень.
Лицо, конечно, надо сохранять. Лицо Державы. Лицо региона, области, волости, уезда. Степи, Леса. Память места многосложна, и то, что окровавлено в истории, может быть примирено в памяти.
Почему история России начинается с десятого века? Потому что с этого времени сохранились записи в "Повести временных лет". А до этого - ничего не было? Было "что-то". Венеды, анты, готы. Праславяне. У арабов имеются кое-какие записи, у греков. Вот мы и заглядываем в Маврикия да в Прокопия, чего там "про нас" есть, когда "нас" как бы и не было. А если бы наши записи Тохтамыш не сжег? Если бы что-нибудь нашлось на новгородской бересте или на итильской глине?
Ну и что, повели бы счет не от Киева, а от прабалтских курганов или от хазарских каганов. От какой-нибудь допотопной "империи" или "республики", все равно.
Мне все равно, будет ли здесь завтра "Третий Рим" или "Республика Русь". Выбор пути вообще - самогипноз; получаешь всегда не то, что выбирал (и из чего выбирал), а что-то неожиданное (по Энгельсу, господа, по Энгельсу!). Выбирали "Русь" против "ига" - получили государство, скопированное с Орды. Выбирали "древлее благочестие" - получили базу для интеграции ста верований и конфессий. Выбирали "коммунизм", а получили военный лагерь, что и спасло страну во второй мировой войне после катастрофы в первой.
Я отказываюсь выбирать доктрину, потому что любая доктрина, выбранная нами сегодня, будет завтра оплевана нашими детьми. И так свалка доктрин за спиной. Надо жить здравым смыслом и нравственным чувством, а доктрины пусть сочиняют задним числом.
Шолоховский герой сказал, что ему не всякая Россия нужна. Имеет право. Мне нужна всякая.
* * *
Вместо эпилога.
Шамиль-второй, он же Робин Гуд, сказал в Буденновске, не выпуская из рук автомата:
- Я только одного хочу: чтобы мне дали жить спокойно на моей земле.
Не станет он жить спокойно на своей земле.
То есть на какое-то историческое время и он, и другие люди, остервеневшие от "имперского величия", затворятся на "своих землях" и замрут в незалежности. Но потом-то ведь все равно потекут туда и сюда. И такой вот "диверсант, но не террорист", конечно же, перейдет границы, оружием очерченные им вокруг себя. Не на север пойдет, так на юг. Не в набег, так в университет.
Ну, и что с ним делать?
Как что? Принять в университет. И вести так занятия, чтобы студенты не бежали в ту или в эту "степь", потому что им "пострелять охота".
ВОЛК В САПОГАХ
Ответ оппонентам
Я тронут тем, что газета "Завтра" предложила мне ответить моим оппонентам, и приятно удивлен тем, как темпераментно они откликнулись на мою статью "Какая Россия мне нужна?". Я-то уж думал, что теперь никто никого всерьез не читает и ни на что не реагирует.
Отреагирую и я.
* * *
"Л. Аннинский, поставив верные вопросы, затем соскальзывает... к антиимперской ошибке. Его "советские" - или "имперские" (имперцы) значит именно: не-латыши, не-эстонцы, не-тувинцы и не-русские. Даже без дефиса, а просто НЕ... Сверхнациональность имперских задач... возвышение национального до мирового подменена простым отрицанием наций... Нерусскость, перечеркивание своей национальности всяким русским советским человеком (имперцем) - это, по Л. Аннинскому, не вполне достигнутая в СССР, область долженствования... имперский идеал" (Татьяна Глушкова).