И страх берет, что чувство схоронилось;По нем в душе печально, холодно,Как в доме, где утрата совершилась:Хозяин умер – пусто и темно;Лепечет поп надгробные страницы,И бродят в комнатах всё пасмурные лицы.
Искандеру
Я ехал по полю пустому;И свеж и сыр был воздух, и луна,Скучая, шла по небу голубому,И плоская синелась сторона;В моей душе менялись скорбь и сила,И мысль моя с тобою говорила.Все степь да степь! нет ни души, ни звука;И еду вдаль я, горд и одинок —Моя судьба во мне. Ни скорбь, ни скукаНе утомят меня. Всему свой срок.Я правды речь вел строго в дружнем круге —Ушли друзья в младенческом испуге.
И он ушел – которого, как братаИль как сестру, так нежно я любил!Мне тяжела, как смерть, его утрата;Он духом чист и благороден был,Имел он сердце нежное, как ласка,И дружба с ним мне памятна, как сказка.
Ты мне один остался неизменный,Я жду тебя. Мы в жизнь вошли вдвоем;Таков остался наш союз надменный!Опять одни мы в грустный путь пойдем,Об истине глася неутомимо,И пусть мечты и люди идут мимо.
* * *
В пирах безумно молодость проходит;Стаканов звон да шутки, смех да крикНе умолкают. А меж тем не сходитС души тоска ни на единый миг;Меж тем и жизнь идет, и тяготеетНад ней судьба, и страшной тайной веет.Мне пир наскучил – он не шлет забвеньяДушевной скорби; судорожный смехНе заглушает тайного мученья!..
Арестант
Ночь темна. Лови минуты!Но стена тюрьмы крепка,У ворот ее замкнутыДва железные замка.Чуть дрожит вдоль коридораОгонек сторожевой.И звенит о шпору шпорой,Жить скучая, часовой.«Часовой!» – «Что, барин, надо?»«Притворись, что ты заснул:Мимо б я, да за оградуТенью быстрою мелькнул!Край родной повидеть нужноДа жену поцеловать,И пойду под шелест дружныйВ лес зеленый умирать!..»
«Рад помочь! Куда ни шло бы!Божья тварь, чай, тож и я!Пуля, барин, ничего бы,Да боюся батожья!Поседел под шум военный…А сквозь полк как проведут,Только ком окровавленныйНа тележке увезут!»
Шепот смолк… Все тихо снова…Где-то Бог подаст приют?То ль схоронят здесь живого?То ль на каторгу ушлют?Будет вечно цепь надета,Да начальство станет бить…Ни ножа! ни пистолета!..И конца нет сколько жить!
К Н. <А. Тучковой>
На наш союз святой и вольный —Я знаю – с злобою тупойВзирает свет самодовольный,Бродя обычной колеей.
Грозой нам веет с небосклона!Уже не раз терпела тыИ кару дряхлого закона,И кару пошлой клеветы.
С улыбкой грустного презреньяМы вступим в долгую борьбу,И твердо вытерпим гоненья,И отстоим свою судьбу.Еще не раз весну мы встретимПод говор дружных нам лесовИ жадно в жизни вновь отметимСчастливых несколько часов.
И день придет: морские волныОпять привет заплещут нам,И мы умчимся, волей полны,Туда – к свободным берегам.
* * *
Опять знакомый дом, опять знакомый садИ счастья детские воспоминанья!Я отвыкал от них… и снова грустно радПодслушивать неясный звук преданья.Люблю ли я людей, которых больше нет,Чья жизнь истлела здесь, в тиши досужной?Но в памяти моей давно остыл их след,Как след любви случайной и ненужной.А все же здесь меня преследует тоска —Припадок безыменного недуга,Все будто предо мной могильная доскаКакого-то отвергнутого друга…
Die Geschichte[4]
За днями идут дни, идет за годом год —С вопросом на устах, в сомнении печальномСлежу я робко их однообразный ход;И будто где-то я затерян в море дальнем —Все тот же гул, все тот же плеск валовБез смысла, без конца, не видно берегов;Иль будто грежу я во сне без пробужденьяИ длинный ряд бесов мятется предо мной:Фигуры дикие, тяжелого томленьяИ злобы полные, враждуя меж собой,В безвыходной и бесконечной схваткеВолнуются, кричат и гибнут в беспорядке.И так за годом год идет, за веком век,И дышит произвол, и гибнет человек.
Предисловие к «Колоколу»
Россия тягостно молчала,Как изумленное дитя,Когда, неистово гнетя,Одна рука ее сжимала;Но тот, который что есть силРебенка мощного давил,Он с тупоумием капралаНе знал, что перед ним лежало,И мысль его не поняла,Какая есть в ребенке сила:Рука ее не задушила, —Сама с натуги замерла.
В годину мрака и печали,Как люди русские молчали,Глас вопиющего в пустынеОдин раздался на чужбине;Звучал на почве не родной —Не ради прихоти пустой,Не потому, что из боязниОн укрывался бы от казни;А потому, что здесь языкК свободомыслию привыкИ не касалася оковаДо человеческого слова.
Привета с родины далекойДождался голос одинокой,Теперь юней, сильнее он…Звучит, раскачиваясь, звон,И он гудеть не перестанет,Пока – спугнув ночные сны —Из колыбельной тишиныРоссия бодро не воспрянет,И крепко на ноги не станет,И – непорывисто смела —Начнет торжественно и стройно,С сознаньем доблести спокойнойЗвонить во все колокола.
Осенью
Как были хороши порой весенней неги —И свежесть мягкая зазеленевших трав,И листьев молодых душистые побегиПо ветвям трепетным проснувшихся дубрав,И дня роскошное и теплое сиянье,И ярких красок нежное слиянье!