По сердцу ближе вы, осенние отливы,Когда усталый лес на почву сжатой нивыСвевает с шепотом пожелклые листы,А солнце позднее с пустынной высоты,Унынья светлого исполнено, взирает…Так память мирная безмолвно озаряетИ счастье прошлое, и прошлые мечты.
* * *
Сторона моя родимая,Велики твои страдания,Но есть мощь неодолимая,И полны мы упования:
Не сгубят указы царскиеРуси силы молодецкие,Ни помещики татарские,Ни чиновники немецкие!
Не пойдет волной обратноюВолга-матушка раздольная,И стезею благодатноюРусь вперед помчится – вольная!
* * *
Свисти ты, о ветер, с бессонною силойВо всю одинокую ночь,Тоску твоей песни пустынно унылойЕще я берусь превозмочь.
Я стану мечтать величаво и стройноПро будущность нашей страны, —В доверчивой мысли светло и спокойно.Мне делом покажутся сны.
Я вспомню о прошлом, о жизни сердечной,Таинственном шепоте дев,И детской дремотой забудусь беспечноПод твой похоронный напев.
Памяти Рылеева
В святой тиши воспоминанийХраню я бережно годаГорячих первых упований,Начальной жажды дел и знаний,Попыток первого труда.Мы были отроки. В то времяШло стройной поступью бойцов —Могучих деятелей племяИ сеяло благое семяНа почву юную умов.
Везде шепталися. ТетрадиХодили в списках по рукам;Мы, дети, с робостью во взгляде,Звучащий стих свободы ради,Таясь, твердили по ночам.Бунт, вспыхнув, замер. Казнь проснулась.Вот пять повешенных людей…В нас сердце молча содрогнулось,Но мысль живая встрепенулась,И путь означен жизни всей.Рылеев мне был первым светом…Отец! по духу мне родной —Твое названье в мире этомМне стало доблестным заветомИ путеводною звездой.Мы стих твой вырвем из забвенья,И в первый русский вольный день,В виду младого поколенья,Восстановим для поколеньяТвою страдальческую тень.
Взойдет гроза на небосклоне,И волны на берег с утраНахлынут с бешенством погони,И слягут бронзовые кониИ Николая и Петра.Но образ смерти благородныйНе смоет грозная вода,И будет подвиг твой свободныйСвятыней в памяти народнойНа все грядущие года.
* * *
Среди сухого повтореньяНочи за днем, за ночью дня —Замолкших звуков пробужденьеВолнует сладостно меня.
Знакомый голос, милый лепетИ шелест тени дорогой —В груди рождают прежний трепетИ проблеск страсти прожитой.
Подобно молодой надежде,Встает забытая любовь,И то, что чувствовалось прежде,Все так же чувствуется вновь.
И, странной негой упоенный,Я узнаю забытый рай…О! погоди, мой сон блаженный,Не улетай, не улетай!В тоске обычного броженьяСмолкает сна минутный бред,Но долго ласки и томленьяЛежит на сердце мягкий след.
Так, замирая постепенно,Исполнен счастия и мук, —Струны внезапно потрясеннойТрепещет долго тихий звук.
* * *
С какой тревогой ожиданья,Биеньем сердца, час за час,Я жаждал, не смыкая глаз,Минуты раннего свиданья.
Чу! брезжит. Свежею струейВ дремотном воздухе пахнуло,Лист шепчет; в чаще кустовой,Чирикнув, пташка пропорхнула,И галок кочевой народПустился в утренний полет.
* * *
Мой русский стих, живое словоСвятыни сердца моего,Как звуки языка родного,Не тронет сердца твоего.На буквы чуждые взираяС улыбкой ясною, – умей,Их странных форм не понимая,Понять в них мысль любви моей.Их звук пройдет в тиши глубокой,Но я пишу их потому,Что этот голос одинокой —Он нужен чувству моему.И я так рад уединенью:Мне нужно самому себеСказать в словах, подобных пенью,Как благодарен я тебе —За мягкость ласки бесконечной;За то, что с тихой простотойПочтила ты слезой сердечной,Твоей сочувственной слезой, —Мое страданье о народе,Мою любовь к моей странеИ к человеческой свободе…За все доверие ко мне,За дружелюбные названья,За чувство светлой тишины,За сердце, полное вниманьяИ тайной, кроткой глубины.За то, что нет сокрытых тернийВ любви доверчивой твоей,За то, что мир зари вечернейБлестит над жизнию моей.
Exil[5]
Я том моих стихотворенийВчера случайно развернул,И, весь исполненный волнений,Я до рассвета не заснул.Вся жизнь моя передо мноюИз мертвых грустной чередоюВставала тихо день за днем,С ее сердечной теплотою,С ее сомненьем и тоскою,С ее безумством и стыдом.И я нашел такие строки, —В то время писанные мной,Когда не раз бледнели щекиПод безотрадною слезой:
«Прощай! На жизнь, быть может, взглянемЕще с улыбкой мы не раз,И с миром оба да помянемДруг друга мы в последний час».
Мне сердце ужасом сковало:Как все прошло! Как все пропало!Как все так выдохлось давно!И стало ясно мне одно,Что без любви иль горькой пени,Как промелькнувшую волну,Я просто вовсе бедной тениВ последний час не помяну.
Яков Полонский
Жницы
Пой, пой, свирель!.. Погас последний луч денницы…Вон, в сумраке долин, идут толпами жницы,На месяце блестят и серп их, и коса;Пыль мягкая чуть-чуть дымится под ногами,Корзины их шумят тяжелыми снопами,Далеко звонкие их слышны голоса…Идут… прошли… чуть слышно их… Бог с ними!Я жду ее одну, с приветом на устах,В венке из полевых цветов, с серпом в руках,Обремененную плодами золотыми…Пой, пой, свирель!..