Казачка
Уж осень! кажется, давно лиЦветущим ландышем дремучий пахнул лес,И реки, как моря, сливалися по волеВесною дышащих небес!Давно ль ладья моя качаласьТам, где теперь скрипят тяжелые возы;Давно ли жаркая в разливе отражаласьЗаря, предвестница грозы!Я помню – облаков волокнаСплывалися, и ночь спускалася кругомНа крыльях ветра, а вдали сверкали окнаИ грохотал весенний гром.И в блеске молний мне казалосьВолшебным островом знакомое село.Я плыл – горела грудь – ладья моя качалась.И вырывалося весло.Я правил к берегу разлива,И хата, крытая соломою, с крыльцом,Ко мне навстречу шла, мигая мне пугливоУединенным огоньком.Стихало. Туча громоваяОтодвигалася за дальние плетни;Пел соловей, а я причаливал, бросаяВесло свое на дно ладьи.О ночка, золотая ночка,Как ты свежа была, безлунная, в звездах!Как ты притихла вдруг, когда ее сорочкаМелькнула в темных воротах!Казачка бедная, пугливойГолубкой ты росла; но ты меня рукойМанила издали; меня твой взор ревнивыйМог узнавать во тьме ночной.Не диво, корень приворотныйМне за карбованец отец твой навязал,И уж чего-чего старик словоохотныйМне про него не насказал.Когда последний шкалик водкиХватив, он поклялся, хмельной, на образах,Ты вышла бледная из-за перегородкиИ долго плакала в сенях.И, недоступная девчина,Ты в эту ночь пошла, как тень пошла за мной…Я помню, лес был тих и сонная долинаВ росе белелась под луной.Когда холодными рукамиТы обвила меня и с головы платокСкатился на плеча, – прильнув к устам устами,Я страсти одолеть не мог…На самом деле оправдалаТы знахарство отца: ни плеть его с тех пор,Ни брань, ни кулаки, ничто не помогало;Силен был вражий приговор…На посиделках опустелаВ кругу девчат твоя обычная скамья;Ты мне лишь одному степные песни пела,Свои предчувствия тая.Бедняжка! в корень приворотныйТы верила, а я – я верил, что веснаКолдует и в гнезде у птички беззаботной,И у косящата окна.
Беглый
«Ты куда, удалая ты башка?Уходи ты к лесу темному пока:Не сегодня завтра свяжут молодца.Не ушел ли ты от матери-отца?Не гулял ли ты за Волгой в степи?Не сидел ли ты в остроге на цепи?»
«Я сидел и в остроге на цепи,Я гулял и за Волгой в степи,Да наскучила мне волюшка моя,Воля буйная, чужая, не своя.С горя, братцы, изловить себя я дал —Из острога, братцы, с радости бежал.Как в остроге-то послышалося нам,Что про волю-то читают по церквам, —Уж откуда сила-силушка взялась:Цепь железная и та, вишь, порвалась!И задумал я на родину бежать;Божья ночка обещалась покрывать.
Я бежал – ног не чуял под собой…Очутился на сторонушке родной,Тут за речкой моя матушка живет,Не разбойничка, а сына в гости ждет.Я сначала постучуся у окна —«Выходи, скажу, на улицу, жена!
Ты не спрашивай, в лицо мне не гляди,От меня, жена, гостинчика не жди.Много всяких я подарков тебе нес,Да, вишь, как-то по дороге все растрес;Я вина не пил – с воды был пьян,Были деньги – не зашил карман».
Как нам волю-то объявят господа,Я с воды хмелен не буду никогда;Как мне землю-то отмерят на миру,Я в кармане-то зашью себе дыру.Буду в праздники царев указ читать…Кто же, братцы, меня может забижать?»
«Ты куда, удалая ты башка?Уходи ты к лесу темному пока.Хоть родное-то гнездо недалеко, —Ночь-то месячна: признать тебя легко.Знать, тебе в дому хозяином не быть,По дорогам, значит, велено ловить».
Поцелуй
И рассудок, и сердце, и память губя,Я недаром так жарко целую тебя:Я целую тебя и за ту, перед кемЯ таил мои страсти – был робок и нем,И за ту, что меня обожгла без огня,И смеялась, и долго терзала меня,И за ту, чья любовь мне была бы щитом,Да, убитая, спит под могильным крестом.Все, что в сердце моем загоралось для них,Дорогая, пусть гаснет в объятьях твоих.
* * *
Чтобы песня моя разлилась, как поток,Ясной зорьки она дожидается:Пусть не темная ночь, пусть горящий востокОтражается в ней, отливается.Пусть чиликают вольные птицы вокруг,Сонный лес пусть проснется-нарядится,И сова – пусть она не тревожит мой слухИ, слепая, подальше усядется.
Последний вздох
«Поцелуй меня…Моя грудь в огне…Я еще люблю…Наклонись ко мне».Так в прощальный часЛепетал и гасТихий голос твой,Словно тающийВ глубине душиДогорающей.Я дышать не смел —Я в лицо твое,Как мертвец, глядел —Я склонил мой слух…Но, увы! мой друг,Твой последний вздохМне любви твоейДосказать не мог.И не знаю я,Чем развяжетсяЭта жизнь моя!Где доскажетсяМне любовь твоя!
* * *
Заплетя свои темные косы венцом,Ты напомнила мне полудетским лицомВсе то счастье, которым мы грезим во сне,Грезы детской любви ты напомнила мне.
Ты напомнила мне зноем темных очейЛучезарные тени восточных ночей —Мрак цветущих садов – бледный лик прилуне, —Бури первых страстей ты напомнила мне.
Ты напомнила мне много милых тенейПростотой, темным цветом одежды твоей.И могилу, и слезы, и бред в тишинеОдиноких ночей ты напомнила мне.