Пусть затмит мне минувшее времяЭту жизнь и что ждет впереди…Упади же с души моей, бремя,Хоть на этот лишь день упади!
Дай пожить мне блаженством былым…Много лет горячо, без обманаИ любил я, и был я любим.
Снег
Уж, видимо, ко сну природу клонитИ осени кончается пора.Глядя в окно, как ветер тучи гонит,Я нынче ждал зимы еще с утра.
Неслись они, как сумрачные мысли;Потом, сгустясь, замедлили свой бег;А к вечеру, тяжелые, навислиИ начали обильно сыпать снег.
И сумерки спуститься не успели,Как всё – в снегу, куда ни поглядишь;Покрыл он сад, повис на ветвях ели,Занес крыльцо и лег по склонам крыш.
Я снегу рад, зимой здесь гость он редкий;Окрестность мне не видится вдали,За белою, колеблющейся сеткой,Простертою от неба до земли.
Я на нее смотрел, пока стемнело;И грезилось мне живо, что за ней,Наместо гор, – под пеленою белойРодная гладь зимующих полей.
Памятник Пушкину
Из вольных мысли сфер к нам ветер потянулВ мир душный чувств немых и дум, объятых тайной;В честь слова на Руси, как колокола гул,Пронесся к торжеству призыв необычайный.И рады были мы увидеть лик певца,В ком духа русского живут краса и сила;Великолепная фигура мертвецаНас, жизнь влачащих, оживила.
Теперь узнал я всё, что там произошло.Хоть не было меня на празднике народном,Но сердцем был я с тем, кто честно и светло,Кто речью смелою и разумом свободнымПоэту памятник почтил в стенах Москвы;И пусть бы он в толпе хвалы не вызвал шумной,Лишь был привета бы достоин этой умной,К нему склоненной головы.
Но кончен праздник… Что ж! гость пушкинского пираВ грязь жизни нашей вновь ужель сойти готов?Мне дело не до них, детей суровых мира,Сказавших напрямик, что им не до стихов,Пока есть на земле бедняк, просящий хлеба.Так пахарь-труженик, желающий дождя,Не станет петь, в пыли за плугом вслед идя,Красу безоблачного неба.
Я спрашиваю вас, ценители искусств:Откройтесь же и вы, как те, без отговорок,Вот ты хоть, например, отборных полный чувств,В ком тонкий вкус развит, кому так Пушкин дорог;Ты, в ком рождают пыл возвышенной мечтыСтихи и музыка, статуя и картина, —Но до седых волос лишь в чести гражданинаНе усмотревший красоты.
Или вот ты еще… Но вас теперь так много,Нас поучающих прекрасному писак!Вы совесть, родину, науку, власть и БогаКладете под перо, и пишете вы так,Как удержал бы стыд писать порою прошлой…Но наш читатель добр; он уж давно привык,Чтобы язык родной, чтоб Пушкина языкЗвучал так подло и так пошло.
Вы все, в ком так любовь к отечеству сильна,Любовь, которая всё лучшее в нем губит, —И хочется сказать, что в наши временаТот – честный человек, кто родину не любит.И ты особенно, кем дышит клеветаИ чья такая ж роль в событьях светлых мира,Как рядом с действием высоким у ШекспираРоль злая мрачного шута…
О, докажите же, рассеяв все сомненья,Что славный тризны день в вас вызвал честь и стыд!И смолкнут голоса укора и презренья,И будет старый грех отпущен и забыт…Но если низкая еще вас гложет злобаИ миг раскаянья исчезнул без следа, —Пусть вас народная преследует вражда,Вражда без устали до гроба!
Отголосок пятнадцатой прелюдии шопена
Посвящается Ольге Алексеевне Жемчужниковой
Мне больно!.. Рвется стон из груди;Ручьями слезы льют невольно;И хочется, чтоб знали люди,Как на душе мне больно, больно.
Мне больно!.. Боль невыносима…Кто ж скажет ей: не мучь, довольно?!Никто!.. Толпа проходит мимо,Не слыша криков, как мне больно.Мне больно!.. Вопль не достигаетИ до небес о скорби дольной…И, оборвавшись, замирает,Никем не понят, как мне больно.
В. М. Жемчужникову
О, друг ты мой, – как сердца струныВсе задрожали, все звучат!..И лет минувших призрак юный,Манящий издали назад;И призрак старости жестокой,Вперед торопящий меня,Туда, к той грани недалекой,Где нет уж завтрашнего дня;И тех судьба, кто сердцу милы,Кому черед пожить теперь;И молчаливые могилы —Моих владетели потерь…Как бы смычком, порой так больно,Вся жизнь по сердцу поведет, —И сердце бедное невольноПод ним и плачет, и поет.
Моей музе
Чтоб мне в моих скорбях помочь,Со мной ты плакала, бывало…Теперь не плачь! Пускай, как ночь,Когда дождей пора настала,Один я молча слезы лью,Храня, как тайну, грусть мою.
То грусть порой по старом счастье…Ее сравнить могла бы тыС тоской стебля, когда ненастьеВдруг оборвет с него цветыИ унесет их вдаль, куда-то,Откуда нет уже возврата.Порой грущу, что стар уж я;Что чую смерти близкий холодИ жуткий мрак небытия, —Меж тем как я – душою молод,И животворный сердца пылЕще с летами не остыл.
Не надо звуков скорбной неги;Не надо старческую грустьПринаряжать в стихах элегий.А если плачется – ну, пусть, —Коль сердцу есть в слезах отрада;Но слез рифмованных – не надо!
* * *
Сидючи дома, я в окна взгляну ли,Вижу: декабрь перемену принес;С дня Спиридона уже повернулиСолнце на лето, зима на мороз.
Долго ждать солнцу намеченной встречи;Времени много пройдет до тех пор…Пышут теплом изразцовые печи,С окон не сходит морозный узор.