Вообще… поэт! Сколько раз ни перечитываю, всегда дрожь где-то внутри возникает. Мрачно так… но величественно. Представляю, какое впечатление это производило на слушателей, только что переживших нашествие!..
Но вернувшись к скрипучему языку истории, выделим из всего этого словесного роскошества информемы.
Как видим, Фотий относит напавших варваров к народу, пришедшему с севера. И ещё раз подтверждает:
…выполз народ с севера…
Далее по пунктам:
1. Парод незаметный —
— то есть дотоле в касающейся Византии международной политике участия не принимавший.
2. Народ, не бравшийся в расчёт —
— то есть такой, что и захоти поучаствовать, на него бы посмотрели как на парвеню.
3. Народ, причисляемый к рабам —
— то есть находившийся в чьём-то подчинении, в чьём-то услужении.
4. Низменный и беспомощный —
— то есть не обладающий чем-то похожим на государственное устройство Византии.
5. Народ, поселившийся где-то далеко от нас —
— то есть не находящийся среди соседей Византии.
6. Варварский, кочующий, имеющий дерзость оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника —
— то есть представляющий собою что? — да набор банд! Вооружённые силы, не управляемые центрально, не управляемые военно, бесконтрольно шляющиеся по неким территориям — банды. Даже не их сообщество.
Ну а выводы из этого напрашиваются настолько очевидные, что я даже не буду тратить на них место.
Разве что ещё раз напомню сварливо, что Фотий уж точно не может так говорить о славянах, которых византийцы прекрасно знали.
И ещё одно обстоятельство открылось: эти бандиты — мореплаватели. Во всяком случае, они имеют достаточно кораблей и достаточно опыта морского дела, чтобы в ту эпоху в основном каботажного плавания незаметно для противника и его осведомителей пересечь далеко не узенькое Чёрное море и внезапно обрушиться на город с моря.
А вот византийского флота не было. Он в это время воевал с арабами в Средиземноморье. Откуда русы могли знать об этом важнейшем для их успеха обстоятельстве?
Кстати, как указывают комментаторы, позднее в Византии —
— высоко ценили русских моряков: среди 50 тысяч участников грандиозной морской экспедиции против арабов, задуманной Львом VI спустя 50 лет после описываемых здесь событий, отряд из 700 росов упомянут особо, причем платили им по 10 1/3 номисмы на человека, что более чем вчетверо превышало жалованье византийских моряков-кивирреотов (1 номисму условно можно соотнести со стоимостью 150 кг зерна, пары овец или участка в 10 соток).
Армии в городе тоже не было. И она воевала с арабами:
Где ныне василевс христолюбивый? Где войска? Где оружие, машины, полководческие советы и приготовления? Разве не нашествие других варваров перенесло и отвлекло на себя все это?
Кстати, а даже и без противодействующего флота — как обрушиться?
Со стороны суши Константинополь укреплён очень сильно — об этом уже говорилось. Со стороны Мраморного моря — можно убедиться даже сегодня — тоже весьма и весьма. А вот со стороны залива Золотой Рог город защищён лишь слабенькою стеною, едва ли пс декоративного характера. Ещё бы — с этой стороны он практически открытый порт, который от всех врагов надёжно закрывается громадной цепью, натягиваемой поперёк входа в залив.
Так откуда такая паника у населения? Не по причине ли того, что русы каким-то образом прорвались именно в Золотой Рог?
Да, это я на корабли на колёсах великого князя Олега намекаю, если кто не понял. Набег, который никто не заметил из греков, но который так вкусно описан в русской летописи. Не в 860-м ли году на самом деле перетащили русы свои корабли волоком мимо цепи прямо в поддых городу? —
— И повелѣ Олегъ восмъ своим колеса изъдѣлати и въетавити корабля на колеса. И бывало покосну вѣтру, успяша паруси с поля, и идяше къ городу.
Правда, знакомый нам по первой книге очень интересный историк Николай Филин указывает, что —
— в Золотой Рог вряд ли входили. Русские суда прорвались в Суд (Пропонтиду), что открывало столичную область грабежам. В Золотой Рог суда был смысл тащить, если планировался штурм города (в 1204 г. башни, метательные машины, лестницы с кораблей). Такой осадной техники русь того времени не имела, да и 8000 чел. было недостаточно. Автор легенды XI века отождествил Суд «Хроногрофа» с известным ему заливом Золотой Рог и додумал, как туда можно было попасть…
Весьма дельное замечание, но я привожу его здесь объективности ради. Па самом деле подробности переправки русами судов в залив, отражённые в летописи, слишком живописны, чтобы быть просто выдуманными. Я даже полагаю, что и щит был, прибитый к воротам. Это тоже должно было получиться само собой: буйных варваров в город не пустили, но как-то своё торжество они обозначить должны были. Во всяком случае — должны были хотеть.
Ну а дальше Господь, как водится, сжалился. Богородица помогла:
Как только, оставшись безо всякой помощи и лишившись поддержки человеческой, мы воспряли душами, возложив упования на Мать Слова и Бога нашего, подвигая Её уговорить Сына, Её — умилостивить прегрешения, Её право откровенной речи призывая во спасение, Её покров обрести стеною неприступною, Её умоляя сокрушить дерзость варваров, Её — развеять их надменность, Её — дать защиту отчаявшемуся народу, заступиться за собственное стадо; и пронося Её облачение, дабы отбросить осаждающих и охранить осаждённых, я и весь город со мною усердно предавались мольбам о помощи и творили молебен, на что по несказанному человеколюбию склонилось Божество, вняв откровенному Материнскому обращению, и отвратился гнев, и помиловал Господь достояние Своё. Истинно облачение Матери Божьей это пресвятое одеяние! Оно окружило стены — и по неизречённому слову враги показали спины; город облачился в него — и как по команде распался вражеский лагерь; обрядился им — и противники лишились тех надежд, в которых витали. Ибо как только облачение Девы обошло стены, варвары, отказавшись от осады, снялись с лагеря, и мы были искуплены от предстоящего плена и удостоились нежданного спасения.
Откровенно говоря, преступно впитанные в пионерской организации им. В. И. Ленина богоборческие инстинкты заставляют меня лишь усмехнуться подобному представлению о спасительной силе облачения Матери Божьей. Ибо далеко не факт, что византийцы располагали именно им. Реликвия, конечно, реликвией, но ещё в Средние века народ посмеивался над невероятным количеством гвоздей с Креста Господня. Реликвия, обретённая через триста лет после события, обращает мой ум всё же к более материалистическим объяснениям снятия осады и ухода варваров.