Конечно, можно предположить, что глупый иудей всё перепутал. Но сомнительно. Во-первых, глупый иудей — само по себе оксюморон. Во-вторых, рассказ о Х-л-гу — лишь эпизод среди нескольких текстов по разным поводам, а в тех подобных грубых ошибок не замечено. В-третьих, автор — человек явно информированный, знающий подробности и боевых действий, и переговоров с русами, и смерти главного героя. Так что либо надо отвергать всё письмо целиком, — а это тяжело сделать, ибо —
— Кембриджское собрание из Генизы содержит фрагменты пяти писем от Хасдая ибн Шапрута и к нему, разбросанные по трём разным рукописям, Три из этих писем касаются столь частных вопросов, что трудно заподозрить подлог, —
— либо как-то умещать несчастного Х-л-гу в прокрустово ложе анализа с заданными граничными условиями.
Интересно, что у нас есть совпадение данных из двух разных источников. Сначала автор «кембриджского» письма говорит, что русь четыре месяца сражалась против Византии. Именно — подчёркивается — на море. И там пали некие «богатыри». Надо полагать — лучшие воины. То есть, по логике этой информации, костяк войска, княжеская дружина, гвардия.
Запомним.
Совмещаются с этим сведения, данные неким хронистом, известным под именем Псевдо-Симеона, жившим также рядом с событиями — в X веке:
Одиннадцатого июня четырнадцатого индикта —
— 941 года —
— на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы, коих именуют также дромитами, происходят же они из племени франков. Против них со всеми дромонами и триерами, которые только оказались в городе, был отправлен патрикий. Он снарядил и привел в порядок флот, укрепил себя постом и слезами и приготовился сражаться с росами. Когда росы приблизились и подошли к Фаросу (Фаросом называется сооружение, на котором горит огонь, указующий путь идущим в ночи), патрикий, расположившийся у входа в Евксинский понт… неожиданно напал на них на Иероне, —
— это место у восточного, азиатского входа в Босфор.
Первым вышедший на своём дромоне патрикий рассеял строй кораблей росов, множество их спалил огнём, остальные же обратил в бегство. Вышедшие вслед за ним другие дромоны и триеры довершили разгром, много кораблей потопили вместе с командой, многих убили, а ещё больше взяли живыми. Уцелевшие поплыли к восточному берегу, к Сгоре.
Это в провинции Вифипия, географически на юг от Крыма.
И послан был тогда по суше им на перехват из стратигов патрикий Варда Фока с всадниками и отборными воинами. Росы отправили было в Вифинию изрядный отряд, чтобы запастись провиантом и всем необходимым, но Варда Фока этот отряд настиг, разбил наголову, обратил в бегство и убил его воинов. Пришёл туда во главе всего восточного войска и умнейший доместик схол Иоанн Куркуас, который, появляясь то там, то здесь, немало убил оторвавшихся от своих врагов, и отступили росы в страхе перед его натиском, не осмеливались больше покидать свои суда и совершать вылазки.
Много злодеяний совершили росы до подхода ромейского войска: предали огню побережье Стена, —
— т. е. Босфора —
— а из пленных одних распинали на кресте, других вколачивали в землю, третьих ставили мишенями и расстреливали из луков. Пленным же из священнического сословия они связали за спиной руки и вгоняли им в голову железные гвозди. Немало они сожгли и святых храмов. Однако надвигалась зима, у росов кончалось продовольствие, они боялись наступающего войска доместика схол Куркуаса, его разума и смекалки, не меньше опасались и морских сражений и искусных манёвров патрикия Феофана и потому решили вернуться домой. Стараясь пройти незаметно для флота, они в сентябре пятнадцатого индикта ночью пустились в плавание к фракийскому берегу, но были встречены упомянутым патрикием Феофаном и не сумели укрыться от его неусыпной и доблестной души. Тотчас же завязывается второе сражение, и множество кораблей пустил на дно, и многих росов убил упомянутый муж. Лишь немногим удалось спастись на своих судах, подойти к побережью Килы —
— это где-то во Фракии —
— и бежать с наступлением ночи. Патрикий же Феофан, вернувшийся с победой и великими трофеями, был принят с честью и великолепием и почтен саном паракимомена.
Итак, русские боятся, плачут, но упрямо едят кактус… то есть четыре месяца упрямо продолжают вгонять гвозди в головы монахам. Как так? Ведь их разбили в первом же бою?
Вот тут и кроется объяснение тому, отчего у нас на войну главарём руси отправляется Олег, а поражение приписывается Игорю.
Проследим за ходом боевых действий, снова отделяя информемы от обрамляющих их идеологем.
В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют RousioV, русиос, мы же по их месту жительства зовём «норманнами». Королём этого народа был [тогда] Ингер…
Итак, Игорь был как минимум среди вождей похода.
Русы подступили к Босфору 11 июня 941 года — то есть вскоре после окончания весенних штормов. Это означает, что война с Песахом происходила годом раньше — зимой русы просто не могли бы пройти на своих кораблях к Тамани. А значит, зиму флот их где-то отстаивался и собирался. Вероятнее всего — там же, куда впоследствии вернулись его остатки — на собственную базу на Тамани.
У русов — тысяча или десять тысяч судов, согласно источникам.
Десять тысяч быть не может — при счёте по 40 гребцов на корабль это означает 400 тысяч воинов. Такой армии в те времена вся Европа не могла бы собрать. Даже и 40 тысяч бойцов — уже почти невероятная сила, но, судя по истории викинговской эпохи, всё же возможная.
Но и в этом случае трудности со снабжением такого войска кажутся непреодолимыми, особенно с учетом длины плеча подвоза. А значит, русское воинство изначально предусматривало снабжать себя за счёт населения противника. И, поскольку аппетиты 40 тысяч озверелых мужиков не в состоянии было удовлетворить ни одно селение, кроме разве что Константинополя, — русы изначально планировали не один общий штурм столицы, а множество мелких набегов.
Отсюда — разделение вождества и неясность с главным командованием.
Далее у нас одновременно несколько взаимопротиворечащих событий: император Роман немало ночей не спит, ищет корабли; Игорь в это время опустошает побережье; а некий патрикий —
— со всеми дромонами и триерами, которые только оказались в городе, —
— встречает их у входа в Босфор.
Непротиворечиво всё это увязывается только единственным образом: ромеи знали о походе русов и ожидали его с наличными силами. Поскольку указано, что Роман отыскал в городе —
— 15 полуразрушенных хеландий —
— и велел их оснастить и разместить устройства для метания огня, а патрикий-флотоводец —
— снарядил и привёл в порядок флот, укрепил себя постом и слезами и приготовился сражаться с росами, —
— и заранее оказался перед входом в Проливы, то ясно, что подготовка эта прошла ещё до начала боевых действий. Но, разумеется, греки не могли прикрыть всё побережье, потому часть русов спокойно его грабила, пока византийский флот закрывал главное направление — на столицу.