Характерные для больших курганов Руси и Скандинавии черты погребального обряда — «языческое» трупоположение или трупо-сожжение (но Руси), часто в ладье, использование оружия и пиршественной посуды, иногда размещённых на кострище особым образом (оружие — в виде «трофея»), жертвоприношения. Жертвенный котёл со шкурой и костями съеденного во время погребального пира козла (или барана) располагался в центре кострища курганов Гнёздова и Чернигова; в кургане Скопинтул на королевской усадьбе Хофгарден возле Бирки котёл содержал человеческие волосы (принадлежавшие жертве?), как и в самом большом кургане могильника Кварнбакен на Аландских островах. /338/
Значит, перед нами скандинав? А обещали руса… Мало ли скандинавов могло быть в дружине Святослава! Про варягов и летопись упоминает.
Но подобных захоронений найдено много по всей Руси. В процентном отношении получится, что варягов больше, чем русов. Чего, конечно, не могло быть. В тех же шестовицких курганах археологи отмечают —
— высокий уровень концентрации находок круга дружинных древностей, и среди них — значительное количество вещей северного происхождения.
Кроме того, против чисто варяжской «скандинавское™» этих и похожих могил говорит один из важнейших их признаков — в них часты смешанные или, как говорят те же украинские археологи, гибридные элементы:
Ярким примером этого может быть оковка турьих рогов из черниговского кургана Чёрная Могила, в декоре которой смешиваются восточные и североевропейские традиции, а сами ритуальные сосуды были изготовлены в местной славянской среде.
Сюда же относятся обнаруживаемые в богатых погребениях конические и сферо-конические шлемы.
Шлемы Χ —ΧΙ вв. 1 — Гнёздово (№ 9); 2 — Чернигов (№ 4); 3 — Европейская Россия (Цит. по: 175)
Эти шлемы, появившиеся не позже 900 г. и сменившие в середине и второй половине X в. полушаровидные и полуяйцевидные каски, все разумные исследователи относят по происхождению к восточным:
…конические шлемы известны на юге и востоке СССР по изображениям и находкам последней четверти I тыс. н. э. В свете этих данных гнёздовский шлем — один из древнейших конических наголовий в Европе — совсем не обязательно северный или западный по происхождению. Возможно, мы имеем здесь памятник, отмечающий путь проникновения азиатских конических шлемов в Европу, где они обрели свою вторую родину…
Генезис русских сферо-конических золочёных шлемов указывает на азиатский Восток. Ещё Д. Я. Самоквасов сопоставлял по форме шлем из «Чёрной могилы» с ассирийскими образцами. Плавно изогнутые, вытянутые шлемы известны на территории СССР со времён Урарту. /175/
Находки из раскопок 1984–2002 гг. у с. Шестовица:
1 — костяной игольник; 2 — каменный божок; 3 — шиферное пряслице с надписью руноподобными знаками; 4 — византийская вислая печать протоспофария и логофета гениона Льва (900–912 гт.); 5 — византийская стекляная иконка-литиг. 6 — литой браслет с драконоподобными головками: 7 — вислая свинцовая печать Владимира Мономаха (2,4 — городище; 1.3.5.6 — посад: 7 — подол).
И височные кольца похороненных с героями подруг характерны не для скандинавских, а для для аборигенных барышень:
Этническую ситуацию в Гнездове характеризует комплекс височных колец, исследованный Т. А. Пушкиной: из 55 экземпляров два пластинчатых кольца (найденных на поселении) можно считать «местными» — относящимися к культуре длинных курганов; среди прочих имеются характерные параллели в некрополях Киева и Бирки. Впрочем, по убедительному мнению Ю. МЛесмана, к одному из таких типов — проволочных с завязанными концами (13 экз. в Гнездове) — восходят позднейшие браслетоообразные кольца смоленских и полоцких кривичей. Другой распространенный тип (13 экз.) — проволочный с эсовидным завитком — распространён как у восточных [вплоть до псковских кривичей], так и у западных славян. /337/
Так что речь о чистых скандинавах идти не может. На самом деле —
— многообразие погребального обряда могильника ясно говорит об интернациональном составе оставившего его населения. Здесь представлены выходцы с Днепровского Правобережья (погребения по обряду ингумации) и Левобережья (трупосожжения на стороне), из Скандинавии (как минимум 20 могил: погребения в срубных гробницах с рабыней и конём; в ладьях; сожжения с согнутыми мечами; женские погребения с черепаховидными фибулами) и Прибалтики (погребение в срубной гробнице хёвдинга — вождя-жреца с рабыней и конём), из занятых кочевниками степей Юга (парные погребения, ориентированные головами в разные стороны) и населённых финно-угорскими племенами лесов Севера. /191/
Иными словами, мы застаём здесь настоящий дружинный интернационал. Чем-то напоминающий список Игоревых послов 944 года (о них будет подробная речь дальше). Скажем, правобережный славянин Войко, левобережный северянин Синко, и скандинав Иггелд, и финно-кто-то Анубьксарь, и чудин Каницар, и хазарин Искусеви…
Культуру, о которой мы говорим, называют древнерусской дружинной. Как говорят историки, —
— к середине X в. по всей территории расселения восточных славян от Киева до Ладоги распространяются дружинные древности, складывается «дружинная культура», впитывающая и сплавляющая в единое целое элементы разноэтничного происхождения. Её носителями являются прежде всего великокняжеские дружины, присутствие которых отмечается по археологическим данным на важнейших водных путях, на погостах и в городах Древнерусского государства: в Верхнем Поволжье и Поднепровье, в Поволховье, а также на территории формирующейся «русской земли» в узком смысле — собственно в Киеве и в Черниговской земле. Включение этих земель в сферу действия великокняжеских дружин свидетельствует об их консолидации и формировании территории государства, подвластного «великому князю русскому», как он именуется в договорах руси и греков.
Только ведь дружинный интернационал — это часть, и важнейшая, государственной власти:
Вероятно, в Восточной Европе погребённые в камерах являлись той частью древнерусского истеблишмента, который наиболее активно формировал культуру верхушки древнерусского общества в начале — середине X в. Это — преимущественно скандинавская, военизированная, лично свободная (княжеский дружинник мог быть и рабом), связанная с международной торговлей, частично христианизированная группа со значительным, судя по обряду, личным окружением. Существующая хронология подобных захоронений позволяет сузить время активного формирования этой социальной группы до второй — третьей четверти X в. Судя по расположению в могильниках Киева, Гнёздова (Смоленска), Чернигова и позднему проникновению на северо-восток (во второй половине — конце X в. в Тимерёво), эта группа населения должна была быть тесно связана с княжеским домом «Рюриковичей», и, вполне вероятно, эти люди скрываются под термином договоров Олега и Игоря — «русь». /191/
Такой вывод делают не идеологи. Такой вывод делают археологи. Которые непосредственно копали могилы представителей «древнерусского дружинного интернационала».