Но это для нас уже не так важно, хотя и интересно. Ибо дело не в археологах. Археологи и не могли бы высказаться другим образом. Ибо, как бесконечно верно возвестил товарищ Мао, «винтовка рождает власть». Поддерживать себя власть может любыми методами — свободными выборами, диктатурой, террором. Но рождает её всегда — винтовка. В интересующую нас эпоху — меч.
Ибо что есть власть как не институт контроля определённой социальной группы над экономическими активами? А каковы были тогдашние активы на Руси, не знавшей банков и производных финансовых инструментов? Очень простые то были активы: то, что можно продать на внешнем рынке. А что в условиях натурального хозяйства производилось в товарных количествах?
Товарные позиции той эпохи с обезоруживающей чёткостью описал сам великий князь Святослав:
от Грѣкъ паволокы, золото, вино и овощи разноличьнии, и изъ Щеховъ и изъ Угорь — серебро и комони, изъ Руси же — скора, и воскъ, и медь и челядь…
Ничего нового, кстати, он не изобрёл: несколькими годами ранее его мать Ольга обещала византийскому императору ровно то же самое:
многы дары послю ти: челядь, и воскъ и скору, и воя многы в помощь…
Скора — это меха. Скорняк — от этого.
Итак, мы видим: властителям русским, коим хотелось, как и всем порядочным руководителям, иметь шелка, золото, вина и дорогие транспортные единицы, нечем было за это заплатить, кроме как мехами, воском, мёдом и рабами.
А всё это надо было прежде добыть. И ежели мёд и воск ещё можно отобрать у бессловесных пчёл, то вот с людьми, естественно, возникали трудности. Ибо хоть и много их рождалось, — да ведь они сопротивляются самой мысли о том, чтобы стать товаром. А ещё один людской недостаток состоит в том, что люди не хотят даром отдавать и добычу. Пусть она отобрана в нечестной борьбе стрелы с безоружным носителем красивой шкурки или отнята у лесных производителей мёда и воска — по предоставить это постороннему ни за что? Как-то не с руки. Оно и сегодня так же. Не стой за налоговым инспектором образ злого полицейского, а за ним железной коечки под синим одеялом в тёмном бараке, — то и сегодня никто не платил бы налогов.
И потому любая институция, получившая власть над носителями данных недостатков, первым делом должна озаботиться организацией процедуры изъятия того, что необходимо ей. Таким образом, власти в то время, как и сегодня, необходимо было быть сильной и хорошо вооружённой, дабы иметь возможность исправлять в подданных порок жадности. И, следовательно, те хорошо снаряжённые и вооружённые люди, останки которых мы находим сегодня в роскошных курганах, как раз и были той властью — она же сила, — которая была в состоянии изымать у людей «налоги» детьми и кровью.
Иными словами, это была государственная власть. Как бы «неславянски» она ни выглядела в глазах потомков. Ибо никаких других могил равной роскоши и «милитаризованности» мы на территории тогдашней Руси не видим. И, следовательно, никакой другой силы, сравнимой с этой, тогда не было. Не уравнивать же, будучи в здравом уме и с чистой, не замутнённой псевдопатриотическими комплексами совестью, персонажа из Чёрной могилы и человека из славянской сопки, которого в путь на тот свет снабдили горшочком с просом и деревянной ложкою! И даже нож не оставили — ибо что ценного тогда сыну достанется?
Ещё раз, буквально по слогам: русь — власть, власть — сила, сила — богатство. Бедным и больным с претензией на роль русов просьба не обращаться. Иными словами, бедное захоронение без инвентаря может означать кого угодно, но не представителя властной воинской прослойки.
Итак. Исключив из рассмотрения всяких однозначно покорённых русами древлян-радимичей — ибо нельзя покорить самих себя, — рассмотрим могилы представителей наиболее сильных местных племён. Тех, что, согласно легенде, приглашали русь Рюрика прийти и володеть.
Начнём с приглашающих.
Словене новгородские.
Они представлены культурой новгородских сопок.
Свыше 70 % исследованных погребений в сопках принадлежит к безынвентарным. В остальных захоронениях содержатся единичные, порой маловыразительные вещи, не дающие достаточного представления о культуре населения, оставившего рассматриваемые памятники. Наиболее часты среди находок в захоронениях стеклянные, постовые и сердоликовые бусы… Среди предметов из бронзы и меди преобладают остатки конского убора — разнообразные бляхи и бляшки. Найдены также спиральки, трапециевидные привески, бубенчики, проволочные колечки от цепочек, оковки, скорлупообразные бляшки. Из предметов украшения встречены перстни. Обнаружены пряжки, бронзовый псалий и стерженьки от крепления узды.
Коллекцию предметов из железа составляют ножи, четырёхугольная пряжка, наконечники стрелы и копья, инструмент коновала, обломки удил, цепочки, гвозди и др. В единичных погребениях встречены изделия из кости — трубочки с узором, рукоятки ножей, гребень. Найдены в сопках оселки. /51/
Не очень похоже на государствообразующую элиту, не правда ли? На воеводу из Шсстовиц, к примеру.
Теперь — кривичи. Их начало — в культуре так называемых длинных курганов.
Абсолютное большинство захоронений в длинных курганах псковского типа является безурновыми и безынвентарными. Вещевые находки весьма немногочисленны. Это — небольшие круглые выпуклые бронзовые бляшки, называемые обычно «бляшками-скорлупками», колпачкообразные бляшки с широкими закраинами, пряжки, ножи, глиняные пряслица, сплавы стеклянных бус, блоковидные кресала…
Из бытовых вещей наиболее часто встречаются железные ножи, реже — железные шилья и глиняные пряслица. Единичными находками представлены железный серп, наконечник копья, долото, железный рыболовный крючок, бронзовая пинцетка, литейные формочки для отливки привесок, бляшек и бусин и глиняная льячка. В трёх длинных курганах найдены железные удила, в двух — шпоры. Иногда в захоронениях длинных курганов встречаются обломки костяных предметов, в том числе орнаментированных рукояток. /419/
В целом отмечаем: встречается ряд могил с относительно богатыми захоронениями. Фибулы, шпоры извещают о захоронении кого-то, принадлежащего к элите. Но, как мы видим, элита эта довольно бедна относительно той древнерусской дружинной, чьи захоронения мы только что рассматривали. А «подкладывание» её представителей в общую могилу говорит о том, что эта элита ещё не стала отдельным феноменом, ставшим над традиционным обществом.
Среди пригласивших — или якобы пригласивших — Рюрика была меря, традиционно понимаемая как племя финского корня. Смотрим, как хоронила своих меря.
Погребение 4. Мужское. Инвентарь: копьё, железная булавка с бронзовым навершием, нож. Погребение 5. Мужское. Инвен-шарь: кельт, нож, бронзовая сюльгама с короткими «усами», изогнутая железная пластинка с закрученными в петлю концами. Погребение 6. Мужское. Инвентарь: копьё, кельт, удила, нож, щитковое височное кольцо муромского типа. Погребение 8. Мужское. Инвентарь: железная спиралеконечная фибула (спирали в одной плоскости с дугой), железная овальная пряжка, нож, фитильная трубка. Погребение 11. Мужское. Инвентарь: 4 железные пряжки (сохранились в обломках), 2 фитильные трубки, железные пластинки, колечко из двух витков бронзовой проволоки.
И так далее. Не говорю уже о типичных деталях мерянских захоронений:
В массовом порядке, начиная с середины X в. (отдельные случаи относятся и к IX в.), в курганных могильниках появляются имитации «домиков мертвых», глиняные лапы и кольца, ряд других элементов убора и костюма. Своеобразна и керамика, имеющая финно-угорскую принадлежность, с округлым дном либо лепная плоскодонная с насечкой по венчику… Наличие на поселениях и в курганах Волго-Окского междуречья шумящих украшений в виде коньков, птичек, бутылочек, амулетов из клыков медведя и других животных, подвесок, а иногда и целых ожерелий из костей бобра, многочисленных костяных поделок, инструментов, предметов вооружения из кости и рога, ножей с горбатой спинкой также отражает вклад мери в древнерусскую культуру. /249/