Но в старину они тут были, поэтому название, скорее всего, должно пониматься как «Островной порог». Практически точное совпадение.
3. Третий — Геландри — может быть только Звонсцким.
«Геландри» как «Шум порога» ничего общего, конечно, со славянским языком не имеет. Могу для доказательства углубиться в этимологические и лексикологические детали, но не считаю это нужным за очевидностью тезиса для любого славяноязычного.
Правда, очень популярный в славянофильских кругах М. Ю. Брайчевский указывает на основу, которая —
— безусловно, имеет общеиндоевропейский характер: *ghel, *ghol — «звучать», *gal — «издавать звук», «подавать голос».
Сюда же маститый филолог привязывает —
— «глаголъ» (от «голъ-голъ» — методом удвоения основы)… «гласъ», «голосъ», а также «гулъ», «галда» — «шум», «галдеть» — «шуметь», «гулкий» — «шумный» и т. д.
Именно что «и т. д.» Ибо, конечно, «глаголандри», «гуландри», «галдаандри» способны рассмешить и не филолога. Неслучайно и сам исследователь уныло отмечает:
Оно имеет безупречную скандинавскую этимологию… Скандинавская версия предполагает Gellandi — «шумящий» или Gellandri («г-» — лексия имён мужского рода). Это действительно отличная этимология, точно отвечающая семантике, засвидетельствованной Порфирогенетом.
Ненасытецкий порог — Неасит (Цит. по: XV)
От какового уныния, видимо, учёный и обращается за объяснением на… Кавказ. К осетинскому языку:
В осет. qselsei/gaelses — «голос»; qser/; gser — «шум», «крик»; qsergaenag — «шумный»; zael — «звук», «звон»; zsel-lang ksennyn — «звенеть»; zselyn — «звучать»; и т. д. С этим приходится сравнивать и kaelyn/*gaelyn — «литься», что определённым образом связывает данное гнездо с движением воды. /70/
О как! Значит, это осетины дали название порогам? Осетины-корабелы, проходящие днепровские пороги, чтобы свезти северные меха и славянских рабов в Византию — это, безусловно, сильно.
Юморист Задорнов обратился к этимологическим разысканиям явно после прочтения Брайлевского.
4. Дальше идёт страшный, —
— огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит…
И заметка о нём демонстрирует, что перед нами вновь не перевод, а толкование, пояснение. Заметка фенолога. Ибо фраза —
— Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны, —
— смысла не имеет.
Нет, сами по себе эти милые птички ни при чем. Может быть, и жили пеликаны на порогах — вообще-то так называемый кудрявый пеликан (Pelecanus crispus), говорят, встречается в низовьях Днепра. Надо отметить и наличие в науке версии, что слово «неясыть» на старославянском языке будто бы и означало «пеликан». При этом словари обычно ссылаются на Ветхий Завет, Псалом 101,7 — эта птица кормит своих детёнышей рыбою и питает водою, сохраняемою в собственном мешке под зобом.
Вот только в церковнославянских текстах, например, в лексиконах XIV–XVI веков, название «неясыть» относится к целому ряду птиц. В частности, к пеликану, да! Но и — ворону, филину, сове, ястребу. Знаменитый В. И. Даль в своём словаре обозначает неясыть, как —
— птица баба//Видъ пугача, филина. //Сказочная, прожорливая, ненасытимая птица.
И тут же приводит и слово «пеликан», но… со знаком вопроса! Тоже не уверен был.
Итак, термин «неясыть» в церковнославянском смысле, опирающемся на библейские тексты, обозначает не пеликана, или не только пеликана, но целый ряд птиц. Неслучайно в комментариях к академическому изданию «Об управлении империей» выдающийся русский историк Г. Г. Литаврин заключает: вполне вероятно, что такое осмысление имени порога — через пеликанов — вторично. И возникло уже на южнославянской почве (а южнославянский, собственно, и послужил основой, на которой был придуман церковнославянский). Первичное же значение славянского nejesytь — именно «ненасытный». Оно и могло лежать в основе первоначального восточнославянского названия порога.
И тогда, восстановив это слово в древнерусском языке, мы находим простое —
— несытьнъ — не сытый, ненасытный.
Волнигский порог — Вулнипрах (Цит. по: XV)
И выходит первоначальное название для грозного порога — Ненасытен. Замечательный порог, расположенный вблизи сёл Никольское и Васильевка, имевший 12 уступов и похоронивший сотни судов и немало людей вплоть до тех времён, пока не знающие преград большевики не затопили его вместе со всеми другими.
А значит, зачтём императору точное его поименование. Это его информатор-комментатор ошибся с пеликанами, учёность свою книжную показывая.
5. Следующий, Вулнипрах, должен, по Багрянородному, образовывать большую заводь и находиться у излучины реки. Тут нет сомнений — Вовниговский-Волнигский в сочетании с Будильским: оба их как раз удобно и экономично обойти волоком по излучине, как о том император и пишет. И приходят наши русы этим волоком к острову под любопытным названием Перун…
Но снова отмстим проблему с филологией: «Вулнипрах» ничего общего не имеет с «большой заводью».
6. Веручи. Для него остаётся только порог Лишний.
«Веручи» вполне можно уверенно идентифицировать с переводом «кипение воды». Во всяком случае, слово «вир» в славянских языках имеет значение «водоворот, омут в озере, реке», а древнеславянское —
— вьрѣти —
— прямо означает «кипеть». И идёт оно ещё от общих индоевропейских лесиконов, ибо в литовском atvyrs означает «встречное течение у берега», vy-rius — «водоворот», а в др. — инд. vartatЊ — «поворачивается», vartaíyati — «вращает».
7. И последний, Напрези, — это, по логике, Вольный. Тут искажение смысла у Багрянородного, вероятно, самое большое:
…по-славянски Напрези, что переводится как «Малый порог».
Едва ли. Едва ли это так переводится. Малый — он и есть малый. В старославянском — «малъ». И, значит, опять у нас тут большое искажение.
Что такое «напрези», нслингвисту судить трудно. Зато лингвисты дают как возможное значение: «внезапно, вдруг» —
укр.напрасний — «внезапный», сербохорв. напрасан — «вспыльчивый, стремительный, неукротимый»…
…возм., родственнопраск — «треск».
Это этимологический словарь Фасмера.
Правда, есть объяснение ещё проще, да к тому же приходящее не из седых индоевропейских глубин, а из хорошего древнеславянского языка:
напрѧщи — натянуть, напрячь.