Итак, русы — скандинавы?
Один из моих ценнейших оппонентов в «Живом журнале» gimlithedwarf призвал подумать о следующем обстоятельстве:
Нисколько не поддерживая любые этимологии названий порогов кроме как скандинавские, тем не менее замечу, что если кормчий Льот не стал интересоваться любыми другими названиями, то отчего бы ему не придумать своё, как обычно и поступают путешественники. Отсюда и вытекает то предположение, которое сделал Антон Горский — скандинавские названия порогов суть названия, данные варягами-наёмниками, которых в Византии справедливо воспринимали как русь.
Почему? А вот почему, говорит собеседник, ссылаясь на действительно замечательную работу А. А. Горского «Русь: От славянского Расселения до Московского царства»:
Единственное, что могло быть известно Константину — это то, что данным языком пользуется некая часть тех, кто в Византии именует себя «русью». Насколько значительна была эта часть — определить на основе только данного источника невозможно; с равной долей вероятности можно допустить и 100 %, и ничтожно малую долю.
…Таким образом, сведения главы 9 трактата Константина позволяют лишь утверждать, что определённая часть «руси» пользовалась скандинавским языком.
…В той же главе 9 «De administrando imperio» в рассказе об объезде дружинниками киевского князя подвластных «Славиний» с целью сбора дани это мероприятие называется славянским словом πολύσια — «полюдье» (а не его скандинавским аналогом «вейцла»), а также, вероятно, передается в греческом переводе славянский глагол «кормитися». Исходя из этих свидетельств, можно предполагать, что киевская династия и её окружение, основу которого составляли потомки дружинников, пришедших в Киев с Олегом в конце IX в., в середине X столетия пользовались славянским языком. Кто же тогда говорил на скандинавском языке, определенном в «De administrando imperio» как «русский»?
Игорь, согласно «Повести временных лет», нанимал варяжский воинский контингент для несостоявшегося похода на Византию 944 г.
…Эти люди родились в Скандинавии и, естественно, продолжали пользоваться скандинавским языком. В Византии они, будучи на службе русского князя, представлялись как «русь», наравне со славяноязычными носителями этого этнонима. Очевидно, из этой среды и происходил информатор автора «De administrando imperio» о скандинавоязычных названиях днепровских порогов. Он сообщил наименования, которыми пользовались уроженцы Скандинавии, передвигавшиеся по «пути из варяг в греки». Поскольку информатор относился к «руси», автор трактата и определил данные топонимы как «русские», чётко представляя, что известный ему параллельный перечень названий, хотя и используется тоже представителями «руси», принадлежит языку славянскому.
Прошу прощения за длинную цитату, но опа важна для правильного понимания того, что я скажу дальше.
А я скажу следующее. Я не отрицаю ни постепенного ославянивания руси, ни подпитки её выходцами из Скандинавии, регулярно появлявшихся на Руси в качестве наёмников-варягов. Об этом, кстати, будет разговор чуть дальше. Но на самом деле очень просто установить, что эти вышеприведённые основательные соображения… безосновательны! Более того, они указывают путь в никуда.
В самом деле. Предположим, что названия порогов даны варягами-наемниками. Тогда кто оставил скандинавские археологические памятники на Руси? Тоже наёмники? Хорошо. А вот эти имена:
Карлы, Инегелдъ, Фарлофъ, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Рюаръ, Актеву, Труанъ, Лидуль, Фостъ, Стемиръ, иже послали от Олга, великаго князя рускаго —
— их кто оставил под государственным договором? Опять наёмники из Скандинавии?
А где тогда русь? И кто тогда такие — русы, кои должны, как мы знаем, быть в фундаменте государства, коли даже первые властители его носят титул князей русских? На плечах кого стоял их престол, если не русов? Но если всё вокруг — от названии порогов до археологии — следы пришельцев с севера, то где следы русов?
Упираемся в тот же вопрос, что со славянами: есть следы славян, степняков, финнов, скандинавов — простите, а пресловутые русы где?
Остается только одно трезвое объяснение: и русы, и варяги были скандинавокультурны, коли уж первые не могут быть ни славянами, ни финнами, ни, тем более, степняками уже хотя бы по признаку языка.
Но это означает, в таком случае, простую мысль: под предводительством Антона Горского мы ломимся в открытую дверь.
Кроме вышеуказанного соображения, эти конструкции зиждутся на довольно слабом тезисе, что в Византии не различали варягов и русов. Между тем мы уже знаем, что различали, мы об этом говорили. Варанги служили в Константинополе, а русы приходили то с товаром, то с мечом — но неизменно извне. Снаружи.
Кроме того, и сама постановка Константином русов в центр общегосударственных мероприятий с славянскими пактиотами показывает, что он считал их тем самым руководящим элементом на Руси, который мы всё время ищем. А руководители не могут быть одновременно наёмниками. Более того, невозможно и предположить, что в самой первой главе император пишет сыну:
[Знай], что пачинакиты стали соседними и сопредельными также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб…
[Знай], что и у царственного сего града ромеев, если росы не находятся в мире с пачинакитами, они появиться не могут, ни ради войны, ни ради торговли…
— он имел в виду неких наёмных варягов. У наёмников нет своей территории, им не надо заботиться, чтобы её не грабили, им не надо ради этого быть в мире с печенегами.
И если по-русски говорят люди, про которых император Византии знает, что они имеют собственную государственную территорию, государственную политику и государственную торговлю, и указывает сыну, что звать их «росы», — то крайне сложно предположить, что путает их с наёмными выходцами из Скандинавии.
А коли не путает их самих, то не путает их и как носителей языков.
Впрочем, некоторые, соглашаясь с неотразимыми лингвистическими и логическими аргументами, цепляются за последнюю соломинку. Они утверждают, что росская номенклатура порогов употреблялась уже не всею русью, ко времени Багрянородного достаточно ославянившейся, а лишь некоторыми ограниченными отрядами скандинавов, входивших в состав руси.
Ну что ж, с этим трудно спорить. Разумеется, русь ославянивалась в процессе совместного жития с большинством населения управляемых ею территорий. И в процессе уже отмеченного нами неизбежного сотрудничества с элитами этого населения.
Но в любом случае вышеприведённое утверждение не имеет важного значения. Во-первых, за полной его недоказуемостью. А во-вторых — за отсутствием нужды в доказательствах.
Ибо мы и так видим — Константин Багрянородный указывал своему сьшу, что:
а) русь фактически правит «под-данными», то есть облагаемыми сю данью славянскими племенами;
б) русь выступает на международной арене договорно-правовым субъектом;
в) русь организует «национальные проекты» среди покорённых племён.
Так какая разница, из кого состоит эта «направляющая и организующая»? Пусть она вообще будет передовым отрядом большевиков-коммунистов, представляющих негров преклонных годов, неведомо зачем выучивших русский в отсутствие в тогдашней Скандинавии какого бы то ни было Ленина!