— несколько костяных гребней с орнаментом в виде плетёнки и меандра, иглы от скорлупообразных фибул, серебряная подвеска с изображением сегнерова колеса, аналогии которым известны в кладах Готланда и Швеции, бронзовый перстень с изображением на щитке сокола или ворона, стилистически восходящего к северным сюжетам, фрагмент бронзовой позолоченной фибулы, бронзовая деталь упряжи или портупеи «звериного стиля», бронзовая ажурная подвеска, аналогии которой также имеются на севере, и ряд других. /130/
Притом —
— ясно доказано, что эти материалы синхронны аналогичным находкам в самой Скандинавии. Это касается прежде всего таких датирующих вещей, как фибулы, гривны с молоточками Тора, мечи.
В целом Тимерёво кажется более гражданским поселением, нежели Сарское. Но то, что скандинавы и здесь были на первых ролях, несмотря на относительно малое количество погребений, представляется несомненным:
На некрополе раскопано порядка 400 курганов. Преобладают сожжения, свойственные варягам, но есть и «трупоположения» (то есть обычные погребения, но в ладьях). Среди находок — лепная керамика, фибулы, мечи, копья, стрелы, арабские монеты. В числе мечей найден один с клеймом «Ульфберт», сделанный на Рейне. В керамике среди простых лепных горшков, характерных для финно-угров, удалось выделить чисто варяжские сосуды, что для Восточной Европы редкость (понятно, что предметы роскоши варяги везли с собой, но не тащить же глину). Как и на Сарском городище, в инвентаре попадаются не только варяжские, но и финно-угорские, и славянские вещи.
Среди интересных находок — знаменитая шахматная фигурка с рунами… На самом деле, в том числе на материалах Тимерёвского монетного клада в науку вошло такое явление, как рунические граффити на восточных монетах. Поскольку монетами занимались нумизматы, не склонные к сантиментам, в общем, все знаки удалось правильно понять и расшифровать — это или имена, или символы варяжских богов. /44/
Что же до количества могил, то ответ тут элементарный: скандинавы здесь, в отличие от финнов, постоянно не жили. Гостевали на торговом пути торговые гости.
Очень часто этот аргумент используют шведоненавистники. Вот видите, говорят они, при чём тут скандинавы, когда они были транзитниками! А могучую Русь построили местные племена!
Ну, в крайнем случае, западные славяне.
А мы с этим и не спорим. Да хоть нганасаны! Но мы видим из археологии главное: хоть и транзитное, но тотальное присутствие скандинавов даже в самых глухих углах Восточно-Европейской равнины.
Например, в юго-восточном Приладожье, в бассейнах рек Видлицы, Тулоксы, Олонки, Свири, Ояти, Паши, Капши, Воронеги и Сяси фиксируется так называемая приладожская курганная культура. По мнению известного историка В. А. Назаренко, она принадлежала чуди — той, что участвовала в событиях вокруг призвания Рюрика. Во всяком случае, не видно другого претендента, столь соответствующего материально той вооружённой чуди, что, по летописи, участвовала в походах князя Олега на Киев и Царьград, а также в гражданской войне 980-х годов на стороне князя Владимира.
Эта культура довольно мощна — на данный момент зафиксировано больше 1000 курганов, складывающихся в 172 группы — соответствующих, надо полагать, поселениям. Область этой культуры занимала площадь 150 на 180 км.
Захоронения довольно богатые — находятся украшения, оружие, дорогие ткани с золотым шитьём. Видно: поднялись люди явно на торговле мехами. Но при этом, что интересно, культура эта представляет собою с самого начала смешанное скандинаво-финское образование. То есть начинается с момента появления здесь скандинавов — она датируется IX–XII вв. И заканчивается соответственно — с окончательным обоснованием здесь государства Древней Руси, которое подчинило в том числе и всех вольных скандинавов.
Что характерно — примерно тот же вектор развития, что в Гнёздово, Сарском и других опорных пунктах скандинавского освоения этой территории. Некогда чисто родовая финская область с натуральным хозяйством, она довольно быстро с приходом скандинавов приобретает смешанный облик, милитаризируется, ориентируется на экспортные услуги, вступает в политические и военные контакты. Как пишет в своей замечательной работе «Ладога и Ладожская земля VIII — ΧΙII вв.» выдающийся археолог А. Н. Кирпичников, —
— судя по археологическим данным, в среде этой чуди происходили социально-экономические преобразования, во многом ускоренные близостью Ладоги, её процветающей торговлей и ремеслом. В чудском обществе, находившемся на стадии перехода от родоплеменного строя к феодальному, шёл активный процесс классообразования, выделились зажиточные семьи и вооружённая знать. Приладожские финны, судя по количеству погребений X — начала XI в. вооружённых мужчин и технической оснащенности последних мечами, копьями, боевыми топорами, находились на третьем месте в числе наиболее военизированных древнерусских языческих контингентов после жителей Гнёздова и Суздальского Ополья.
Ладожская земля в конце X — начале XIII в. Границы показаны схематически (основа карты по А. М. Насонову). 1 — пороги на р. Волхов; 2 — границы Новгородской и Ростово-Суздальской земель; 3 — границы Ладожской земели с её подразделениями (Цит. по: 177)
Вот ещё яркий пример. Поселение Крутик в регионе Шексны и Белого озера. Аборигенные жители принадлежат к племени весь. По-нынешнему — вепсы. Специализация — пушная охота. И что мы тут видим? А видим мы тут — уже в IX веке, между прочим, — восточные монеты, весы и гирьки.
Возможно, это сами вепсы, наохотившись до кругов перед глазами, строили корабли, нагружали их мехами, везли в Хазаран и Багдад? Возможно. Но тогда что тут делали скандинавы, целый ряд вещей которых обнаружен в поселении? Ухаживали за вепсскими девицами, пока вепсы мир покоряли?
Аналогичная картина наблюдается и в ряде других мест в Белозерье. И если не придуриваться в видах славянского патриотизма (кстати, а данных вепсов тоже к славянам отнести?), то мы увидим вполне однозначную картину: в удобных для сбора товара местах — раз, в удобных для отдыха на большом пути — два, в удобных перевалочных пунктах — три, — существует что-то вроде скандинавских укреплённых пунктов. В них концентрируется также местное население, которое участвует в процессах обслуживания торговцев, в товарообмене с ними, а также в культурных и бытовых контактах различного уровня.
Вот и возле Белого озера стоял ряд таких опорных пунктов. И именно по этой причине здесь появляются те самые большие курганы, о которых шла уже речь, а само Белозерье вошло в канонический рассказ о «призвании варягов». Мы вообще по некоему — пусть пока оно будет забавным — совпадению вдруг видим, что в деле участвуют, а затем «мужей рюриковых» получают как раз те местности и племена, где расположены скандинавские «фактории»:
И срубша город Ладогу. И сѣде старѣйший в Ладозѣ Рюрикъ, а другий, Синсусъ на Бѣлѣ озерѣ, а третѣй Труворъ въ Изборьсцѣ.
В Изборске у нас тоже — некий внеплеменной торгово-ремесленный центр, основанный ещё кривичами, но в котором также присутствовали скандинавы. И как раз после «призвания» скандинавов здесь становится в разы больше и они приобретают доминирующие позиции:
В VIII–IX вв. в Нижнем Повеличье, заселенном в это время по преимуществу автохтонным прибалтийско-финским населением (в языковом отношении родственным предкам современных эстонцев), одновременно существовали два крупных несельскохозяйственных поселения. Одно из них — Псковское городище — являлось племенным центром автохтонов, а другое — Труворово городище — представляло собой внеплеменное торгово-ремесленное поселение, основанное группой славянских переселенцев.