Во второй половине IX в. (вскоре после 860 г.) в низовьях Великой появляется группа варягов. Пришельцы уничтожают и торгово-ремесленное поселение на Труворовом городище, и племенной городок на Псковском городище, а на месте последнего возводят собственную крепость. В составе городской общины вплоть до XI в. сохраняется заметное варяжское присутствие, а жители города оставались в это время (судя по находкам скандинавских амулетов и курганному обряду захоронения горожан) по-преимуществу язычниками. Стратегически выгодное положение города при входе во внутреннее пространство Восточной Европы по водно-торговому пути, ведущему с Балтики, обеспечивало поселению стабильное существование. /62, 355/
Ну а теперь к главному, о чём нам рассказывают гнёздовские и другие могильные комплексы.
Подчеркну: могильные комплексы — это захоронения людей, которые были здесь постоянными жителями. Ведь очевидно, что проезжие транзитёры ложатся в эту землю гораздо реже — если их вообще не забирают с собою безутешные близкие. Это надо помнить: в нормальных, индивидуальных захоронениях лежат на 90 процентов местные.
И вот, среди могил местного населения заметную группу представляют так называемые «большие курганы», которые —
— дали и наиболее богатый погребальный инвентарь при трупосожжениях, включая мечи, наконечники копий и стрел, остатки ладей, шлем и кольчугу, богатые украшения… Помимо трупосожжений под курганными насыпями обнаружены трупоположения в деревянных камерах. /513/
Подобных захоронений не так и мало на Руси. В Гнёздове, к примеру, —
— в 11 богатых погребениях из 95 найдены ладьи со скандинавскими признаками… Среди них только одно мужское погребение и 1–3 женских. Если исходить из диаметра кострищ, то все умершие захоронены в кораблях, а не лодках. Здесь, как и в Скандинавии, женщины удостоены корабля. Однако бросается в глаза относительно большое число парных погребений, 8 —10 из 11 погребений с ладьёй… Только состоятельные люди имели экономическую возможность похоронить с ладьей одного члена семьи, даже если «только» женщину. /440/
Та же картина, что и в Шестовицах: наиболее богатые курганы представляют собою захоронения скандинавского типа, а покойники в них принадлежали к высшим и весьма богатым слоям тогдашнего общества. К тому же слоям военизированным.
Характерной чертой скандинавских древностей X–XI в. Южной Руси является их исключительно богатый контекст (роскошные погребения, вещи из кладов), что, очевидно, может свидетельствовать о существовании здесь знатных фамилий, которыми скандинавское происхождение было осознано. /39/
То есть это не варяги-находники, это не скандинавские наёмники. Это местные жители, полноправные граждане. Но — скандинавского происхождения. Которое ими осознано.
Характерные для больших курганов Руси и Скандинавии черты погребального обряда… свидетельствуют о том, что совершавшие ритуал следовали представлениям о Вальхалле, загробном чертоге Одина, где бог принимал избранных героев — ярлов и конунгов, павших в битве, зале, украшенном доспехами, с пиршественным котлом, где варится мясо «воскресающего зверя» и т. д. /338/
В интересной работе известного нашего историка В. Я. Петрухина «Дохристианская религия Руси и Скандинавии: курганы и святилища» подробно разобраны археологические данные о вере, религиозных культах, о местах их отправления. Там отмечен следующий момент:
В эпоху Великого переселения народов в Северной Европе формируется новый вид монументальных культовых памятников — т. н. большие курганы, выделяющиеся среди массы «рядовых» памятников, небольших насыпей, каменных выкладок и т. п. Современные исследования подтверждают традицию, донесённую средневековыми авторами (прежде всего Снорри Стурлусоном) и даже фольклором, о принадлежности больших курганов древним конунгам — правителям формирующихся «варварских» государств.
По ходу дела, —
— с формированием огромного Древнерусского государства уже в X в. монументальные погребальные памятники (высотой от 2 до 10 м), близкие скандинавским, появляются и в Восточной Европе, в главных государственных центрах.
Эти —
— большие курганы были исследованы в Гнездове — центральном пункте на пути из варяг в греки, Чернигове — втором по значению (после Киева) городе южной Руси, известны в древлянской земле…
И скандинавская, и древнерусская раннеисторическая традиция (и Снорри Стурлусон, и Нестор-летописец), описывая деяния первых правителей, особое внимание уделяет мотивам их смерти и месту погребения: погребальный памятник — это не просто могильная насыпь, это памятник становления государственной традиции…
А вот для славянских древностей того же времени подобная дифференциация погребальных памятников нехарактерна. Почему? А потому, делает учёный логический вывод, что —
в эпоху широкого расселения в Восточной Европе в процессе освоения пахотных земель славяне, видимо, не создавали такого рода иерархизированных объединений.
Итак, вывод ясен. Большой курган — памятник носителю власти. И этот носитель — местный уроженец.
2.4.3. Установители государственной традиции
Судя по скандинавским древностям Киева, та их группа из местных, что была связана со Средней Швецией, жила здесь в 930 —950-е годы. То есть при Олеге из «Кембриджского документа» — он же Х-л-г-у.
А вот позже, в 950 —1000-х годах появляется в могильниках Киева уже южноскандинавский флер. Ютландский. Любопытно, что вскоре после этого времени в эпизоде, относящемся к 1018 году, появились строчки в хронике Титмара Мерзебургского о «быстроногих данах» на Руси:
В том большом городе, который является столицей этого королевства, имеется 400 церквей, 8 ярмарок, а людей — неведомое количество; они, как и вся та провинция, состоят из сильных, беглых рабов, отовсюду прибывших сюда, и особенно из быстрых данов (ех velocibus danis); до сих пор они, успешно сопротивляясь сильно им досаждавшим печенегам, побеждали других.
Возможно, речь идет о скандинавах вообще или о варягах-наёмниках, которых достоверно нанимал князь Ярослав, пока Хромой, но в будущем Мудрый. Но вряд ли. Те же богатые захоронения версию о варяжских наёмниках опровергают. Ибо тяжело себе представить продающим свой меч и жизнь человека, который способен обеспечить себе на похоронах целый корабль в качестве реквизита для сожжения.
Но самое главное — вот в чём. Если вести речь об эмиграционных пополнениях, то в Южной Руси их фиксируется всего два. Зато на севере они накатываются с неумолимостью морского прибоя. Здесь в изобилии представлены практически все известные скандинавские стили вплоть до начала XI столетия: «Хватающий зверь», он же Ос-сберг, типичный для IX века, Борре (конец IX — первая половина X в.), Эллинг и Маммен (вторая половина X — начало XI в.). И это, в общем, одностилевые комплексы. На юге же Осеберга нет, зато есть Ришерикс и Урнес XI века.