А значит, судя по этому наблюдению, первоначально власть «государственных» русов и концентрировалась на юге, вокруг Киева. И там они быстро обрастали теми самыми иноэтническими элементами, из которых формировалась та самая «интернациональная» русь, о которой мы говорили ране.
Зато на севере по-прежнему ватажничали всё новые и новые выходцы из Скандинавии. Иными словами, уйдя из Ладоги или Рюрикова, Олег это сделал по принципу «уходя — уходи». Ни Ладогу, ни Рюриково, ни Тимерёво с Сарским и Михайловским он больше не контролировал. Строительство и расширение Русского государства началось действительно из района Киева.
Это, кстати, объясняет многие до сих розно трактуемые факты. То, почему в дальнейшем восприятии жителей Древней Руси «Русская земля в узком смысле» ассоциировалась с Киевом и ближайшими к нему землями — отсюда «государственные» русы начали свою экспансию, отсюда выходили они покорять древлян, северян и прочих радимичей, создавая собственно Русь. То, почему киевские великие князья стремились рассадить своих сыновей по дальним городам: завоевали — посадили. То, почему Владимир брал Полоцк, — не только потому, что Рогнеда была неприступна, а её Владимиру очень хотелось… наказать. Но заодно и потому, что это была земля, киевским русам отродясь не подчинённая. А совсем не бесполезно было её подчинить. И тем более не вредно было бы её обложить данью.
Кстати, в этой связи и в скобочках укажем:
…при частичном доследовании инвентаря Чёрной могилы, самого большого древнерусского кургана, выяснилось, что на кострище размещались ладейные заклёпки — это характерно и для обрядности гнёздовских больших курганов; более всего сближает гнёздовские и черниговские большие курганы уникальная обрядовая черта — жертвенные котлы. Единственный большой курган, раскопанный на королевской усадьбе на о. Аделъсё, возле Бирки, также содержал заклёпки на кострище и жертвенный котел. Большие курганы в Киеве… были разрушены… но, судя по тому, что Чернигов входил в состав Русской земли — княжеского домена в Среднем Поднепровье, а Верхнее Поднепровье со смоленскими кривичами платило дань Киеву, большие курганы принадлежали высшему властному слою Руси, возможно, представителям княжеского рода — «рода русского», упомянутого в договорах с греками. Можно предполагать, что этот род, судя по данным антропонимики и погребального обряда, сохранял свои «генеалогические связи» со скандинавскими — свейскими конунгами, что, естественно, способствовало «бесперебойным» контактам поселений, на которые опиралась власть княжеского рода, со Скандинавией. /336/
И в этом свете мы вновь видим нелепость вековечного спора антинорманистов с норманистами. Да, русы были родом из Скандинавии. Но Русь они строили-завоёвывали уже на паях с местными элитами, включая их в свой состав и сами растворяясь в них. И отвоёвывали свою землю как раз у скандинавов, вновь и вновь посылавших свои отряды в Восточную Европу, ходивших но тамошним рекам, захватывавших и продававших местных рабов и — главное! — везущих серебро мимо натруженных рук киевских володетелей прямо в Скандинавию.
Это было неприемлемо, этого было не должно быть.
И этого не стало.
Впрочем, мы отвлеклись. Это — тема дальнейших глав.
Пока же вернёмся к нашему пути в глубь русской биографии.
ИТАК:
Русы поколения Олега Вещего являются полными культурными и политическими предками достоверных русое Игоря и Святослава. При этом они культурно представляют собою один из вариантов скандинавов, но не чистых норманнов с севера, а скандинавов местных, местного происхождения. При этом они уже настолько отличаются от «чистых» скандинавов, что разница между ними улавливается археологически, хотя «чистые» и продолжают периодически без особых трений подпитывать собою русскую элиту.
2.5. Рюриково побоище
От Олега, от рубежа IX–X веков остался шаг до собственно Рюрика. Или того, что под этим человеком или явлением понимается в совремешюй истории.
Но, возможно, этого шага и не было, и связи между русами Олега и русами Рюрика вовсе не существует?
Не будем гадать, заглянем вновь в археологические «анналы». Оговорившись, правда, ещё раз, что не будем вести речь о пресловутом Рюрике, от которого, в отличие от последующих русских князей, никаких документальных свидетельств не сохранилось. Мы будем вести речь просто об археологических следах, оставленных людьми той эпохи — мы пока не знаем, кем.
Итак, ниже условного «Олегова» слоя в Ладоге следует слой, по которому видно, что —
— в середине 860-х гг. (около 865 г.) поселение очередной раз подвергается полному разгрому. Кроме мощного слоя пожара драматичность этого события подчёркивают обгоревшие останки женщины и ребёнка, обнаруженные в заполнении дренажной канавки…
Любшанская крепость до X века не дожила. Судя по многочисленным стрелам, найденным в основании стены со стороны Волхова, а также по слою пожара, крепость гибнет после штурма. Но стрелы не скандинавские, а местные. По ПВЛ в IX веке лишь два события могут претендовать на объяснение гибели Любши: изгнание варягов и последовавшая за ним междоусобица («встал род на род»)…
Плотность застройки на площадке Земляного городища на уровне VI (около 865 —890-е гг.) и VII (890-е — 920-е гг.) ярусов заметно ниже, чем в предшествующие десятилетия IX в. /225/
То же касается и Пскова с соседним Изборском:
В VII–IX вв. на площадке Псковского городища существует поселение, оставленное прибалтийско-финским населением, родственным носителям рыугеской культуры. Выявлено до восьми строительных горизонтов этого поселения, что свидетельствует о долговременном характере посёлка. Позднейший из горизонтов погиб в пожаре начала 860-х годов (спил бревна из слоя пожара датирован методом дендро-хронологии 860 г.).
Ремесленно-торговое поселение конца IX — начала XI в. непосредственна сменило во времени и в пространстве предшествовавшее ему крупное (несколько сотен человек) ремесленное поселение последней четверти I тыс. по Р. Х. Слой пожара 860-х годов, в котором погиб посёлок, указывает на то, что ремесленно-торговое поселение конца IX в. не выросло из предшествующего поселения, а сменило его, причем смена одного поселения другим происходила далеко не мирным путём. /62/
Это время, как видим, совпадает с летописной датой «призвания варягов», то есть формальному появлению русов в нашей истории. Это «призвание» в показаниях, данных археологией, выглядит так:
…между слоями 840–860 гг. и…860/870 —890 гг. археологи фиксируют огромный пожар… В огне… погибли и все остальные известные крепости Руси (Новые Дубовики, Сясьское городище, Холопий городок, Рюриково городище, Труворово городище, Кам-нои др.). /541/
Этакий геноцид прошелся по Поволховью…
И пометим на дальнейшее: эти пункты к тому времени были хорошо колонизованы скандинавами. Не колонизированы, подчёркиваю, а населены ими — достаточно плотно, чтобы следы этого читались и сегодня. Так что не сильно похоже это на тривиальную сцену скандинаво-славянского столкновения. Всё сложнее — каким-то местным людям скандинавского облика тоже досталось от пришельцев.
Правда, сегодня трудно доказать, что эти пожары носили, скажем, неестественный характер. От свечки, как известно, Москва сгорела. Но настораживает именно синхронность. И она и наводит на мысли, что больше всего тут постаралось чьё-то вражеское войско.
При этом —