Как и Кука, эти люди сливаются с чем-то большим, чем привычные бытовые пределы. Делается это каким-то образом через провинциальность, анонимность, молчание и нелинейность времени. Вот какие испытания ждут Куку, лошариков, зеленых крокодилов и вневременных немытых крестьян. Отдадутся ли наши герои сфере или стране, полной непредсказуемых событий и распростертой за пределы человеческого взгляда? Если да, то будет, ну… ооочень тяжко. Нужна аршавинская «смелость» перед тем, что может случиться на колоссальном поле игры, перед непредсказуемым потенциалом. Перед реальностью или особо русской действительностью, начинающейся там, где кончается последняя дорога. Ведь, как сказал один любомудр, если кто сомневается, что у России есть свой путь, пусть поездит по нашим дорогам. Там Россию и найдешь. Истинную.
Путь к истине лежит дальше 101-го километра. А что потом будет? Одни проблемы. Всего на одной пятой России можно пахать, еще половина этой пятой официально считается зоной «рискованного земледелия». Почти все моря вокруг страны покрываются льдом, почти все приграничные территории не заселены. У России самое большое число дорог, идущих в никуда, самое большое число морей, по которым никто не плавает, и самые длинные границы, которые почти никто не переходит. Неимоверно большое пространство нуждается в такой же грандиозной реакции: оно порождает понты — очень русскую манеру поведения. Это поза того, кто лишен аршавинской смелости (или даже наглости) и сомневается в степени своего воздействия. Печально все это, но и понятно.
Конец тренерских речей в раздевалке. Теперь мы кое-что знаем про поле игры и как — в идеальных условиях — надо себя вести в первом тайме, но зачем это нам? К чему эта провинциальная пустота? Может быть, чем дальше в лес, тем больше не надо?! В следующей главе мы узнаем несколько ответов именно на эти вопросы. Сначала надо было кое-что сказать о месте действия, поскольку понт — очень понятное явление там, где, как в песне, «старый клен стучит в окно [жуть!] и нас с друзьями приглашает на прогулку». В никуда.
Виды понта, начиная с детской площадки
— В том и будет наша крутизна, что некоторые понтуются своими девайсами, а мы своими порой более навороченными пользуемся как повседневным инструментом.
— Звучит, как слова из Библии!
Мы все употребляем слово «понт», но далеко не все одинаково понимают его значение. Любая поисковая система в Рунете нам сразу же предложит тысячи страниц и форумов, примеров, предложений, дебатов или самой ожесточенной полемики. Поскольку термин редко встречается в словарях, первым делом стоит остановиться и поинтересоваться «любительскими» представлениями. Если какого-то слова нет ни в печати, ни в библиотеках, ни в каталогах на пыльных полках библиотек, то его смысл формируется прямо у нас на глазах. К тому же в таких ситуациях каждый употребляет слово так, как считает правильным, а это плодит множество разных, субъективных версий.
Термин «понт» даже имеет разные оттенки в разных городах. В такой огромной стране, как Россия, конкретный смысл ускользает. Люди друг другу передают информацию, но количество звеньев, необходимых для того, чтобы эта информация пересекла всю страну, делает ее утрату неотвратимой. В городе Челябинске, например, слово «понт» употребляется как «ничего особенного»: «Туда ехать-то — вообще понты!» (совсем недалеко).[4]
Выручают сетевые словари. Одно из интернетных изданий предлагает вот такую этимологию: термин «понт» относится к временам князя Олега и его похода на Царьград, столицу Византии.
Контакты славян с греками, как известно, называвшими море «Понт», привели к целому ряду устойчивых идиом, как то: «колотить понты», т. е. море по колено; «брать на понт», т. е. выйти в море; «понтоваться», т. е. совершать морское путешествие, и т. д.
Люди, живущие в этом странном мире, назывались понтярщиками. Их близость к бескрайним морям сказывалась на телосложении: соседство с бесконечностью выразилось в особой позе. Моряки отличались от сухопутных людей «раскачивающейся походкой». Беседовали громогласно, якобы оттого, что на борту приходится постоянно перекрикивать мать-природу. Они привыкли размахивать руками, «стараясь постоянно держать равновесие как на суше, так и на раскачивающейся палубе».[5] Мдаааа… как-то все очень похоже на неубедительное оправдание собственного окосения: «Понтую, милая!» Петь начинаешь: «Унеси меня за семь морей…». Барышня молчаливо смотрит. Пауза. Упал.
5
Новая аналитическая энциклопедия: Источник знаний, книги, справочники, наука. URL: http://encyclopedia.dekanat.ru/