Стал царь Кучум собирать войско. Высланы были татары против казаков, плывших Тоболом. Кучумовы данники, чтобы помешать гребцам, перегородили в узком месте всю реку железными цепями, а сами тем временем задумали напасть на Ермака. Татар было много. Три дня отбивались русские с лодок. Ермаку, наконец, удалось перехитрить нехристей: велел он казакам набрать хвороста, навязать из него большие пучки и одеть их в липшие казацкие кафтаны. Так и сделали: рассадили чучел по лодкам, а сами тайком вышли на берег и бросились на неприятеля. Увидели татары, что русских прибыло, — и на берегу-то они, и на воде, — взяли и побежали…
Москва и царь радовались успехам Ермака. Только и речи у всех было, что о нем, о богатом его посольстве, да о том, сколько он покорил народов, сколько разного добра добыл. Много раздарил Грозный казакам денег, сукна и цветной камки. О прежнем гневе не было и помину.
Покорение Сибири малым числом казаков было делом необыкновенным, выходящим из ряда вон. Потому и немудрено, что о подвиге русских за Уральскими горами ходили небывалые рассказы. Так, даже в одной летописи того времени говорится, что недалеко от какого-то вогульского городка встретили они великана, ростом сажени в две, который разом давил человек до десяти в своих огромных лапах. Живым, говорится там, взять его не могли, так пришлось застрелить это чудовище из ружей…
Заночевал Ермак на берегу Иртыша. С одной стороны была широкая и быстрая река, а с другой — неглубокая, наполненная водой, перекоп. Давно еще кем-то была она вырыта и видна, говорят, до сих пор. Раскинули казаки шатры и легли спать, даже караульного не поставили. Это была большая оплошность со стороны Ермака: он знал, что Ку чум недалеко.
В ночь разыгралась страшная буря на Иртыше. Лодки оторвало и унесло вниз, ветер ревел, волны хлестали о берег. Пошел проливной дождь. Казаки спали мертвым сном, потому что сильно утомились за день.
Между тем царь Кучум с татарами был на том берегу Иртыша. Он не решался идти в русский стан, не верил, чтобы русские спали, и послал одного татарина разузнать это дело и что-нибудь принести в доказательство, что они спят. Надо было к тому же отыскать брод. Посланец принес, одни — говорят, три пищали, другие — три ладунки с порохом, — первое, что под руку попалось.
Тогда Кучум, пользуясь непогодой, переехал со своей конницей через ров, напал на спящих казаков и перерезал их. Только двое проснулись во время резни: Ермак и один из казаков, который принес своим печальную весть. Несколько татар было убито Ермаком. Видя, что нет спасенья, он кинулся к лодкам, но лодок не было, их далеко унесло ветром. В отчаянии бросился Ермак в глубокий и быстрый Иртыш, надеясь доплыть до них, но тяжелое вооружение потянуло его ко дну, и он утонул. Случилось это 5 августа 1585 года. Через неделю татарин, удивший рыбу на берегу, увидел в воде чьи-то ноги, закинул петлю и вытащил человека. На утопленнике была надета железная броня с медной оправой; на груди был золотой орел. Все признали казацкого атамана.
Говорят, что татары злобно потешались над покойником, положили его на рундук и пускали в него стрелы; приехал будто бы и Кучум с остяцкими князьями смотреть на это поругание. Народная молва передает, что хищные птицы, слетаясь на запах трупа, не трогали Ермака, и только с резким криком вились над ним в вышине; будто стали татарам сниться страшные сны, представляться видения и что эти сны и видения принудили их схоронить Ермака под кудрявою сосной. Над могилой Ермака пылал по ночам, говорил народ, столп огненный, и напуганные татары постарались скрыть место, где был схоронен знаменитый казак.
Легенда о Ермаке
В царствие Ивана Грозного жил на Руси великий богатырь, по прозванию Ермак Тимофеевич. Роста он был исполинского, а силы неизмеримой. Пошел он завоевывать Сибирское царство, проходил он и места, где находится г. Верхотурье. Шел Ермак по реке Туре, перешагивая с берега на берег, с камня на камень (скалистый берег, каменистый утес). На какой камень Ермак ступит, тот под ним так и шатается и на камнях остаются углубления — следы ног его.
Стал Ермак подходить к инородческому селению Нером-Кар, что стояло при устье реки Неромки, впадающей с левой стороны в реку Туру. Инородцы, услышав о приближении русского богатыря, испугались, побросали жилища свои, позабирали все богатства свои: золото, серебро, платину, камни самоцветные и меха пышные, и всеми семьями бросились бежать вниз по течению реки Туры. Перейдя на правый берег, нашли они высокую гору, с громадной пещерой внутри. Сильно обрадовались они этому обстоятельству, скрылись все в пещере и попрятали с собою все богатства свои.
Между тем Ермак шел по реке Туре, переступая с камня на камень, с горки на горку, и дошел до той горы, в которой скрывались неромкаровцы. Гора под Ермаком дрогнула, зашаталась, обрушилась в реку Туру и запрудила ее. Все неромкаровцы были заживо засыпаны и похоронены под обрушившейся горой. Эта гора от множества пролитой в недрах ее крови стала называться «Кровавою» горою, горою «Красною». А река Тура навсегда изменила в том месте свое течение и обошла гору с левой стороны, отчего сделала около Красной горы большую дугу; там и поныне еще видно ее старое русло. В горе той, говорят, и поныне лежат неоткопанные богатства неромкаровцев.
РАЗИН
Стенька Разин
Еще до Разина, услышите на Волге, Ураков разбойничал, только давно уже это было. Стенька совсем мальчишкой, лет пятнадцати, в шайку к нему пришел из Ярославля, и в кашевары поступил. Скоро не поладил он с атаманом. Идет раз судно купеческое, Ураков и хотел его остановить, а кашевар кричит: — Брось! Не стоит: бедно! Тот и пропустил. Идет другое судно. Стенька опять кричит: — Бедно! Брось! Пропустил атаман и это судно, только озлился на Стеньку и ударил в него из пистолета, а Стенька хоть бы пошатнулся, вынул пулю да назад и подает: — Возьми, — говорит, — пригодится в другой раз. Ураков со страху наземь упал, а шайка — врассыпную, потому как такого чуда ей видеть не доводилось. После того Стенька Уракова разряженным пистолетом застрелил и сам атаманом стал. И пошел Стенька разбойничать да вольничать…
Разин-еретик
Разин и воитель был великий, а еретик — так, пожалуй, и больше, чем воитель!.. Бывало, его засадят в острог. «Здорово, братцы!» — крикнет он колодникам. — «Здравствуй, батюшка наш Степан Тимофеевич!» А его все знали! «Что здесь засиделись? На волю пора выбираться». — «Да как выберешься? — говорят колодники. — Сами собой не выберемся, разве твоими мудростями!» — «А моими мудростями, так, пожалуй, и моими!» Полежит так маленько, отдохнет, встанет. «Дай, — скажет, — уголь!» Возьмет этот уголь, напишет тем углем на степс лодку, насажает в ту лодку колодников, плеснет водой: река разольется от острога до самой Волги; Стенька с молодцами грянут песни — да на Волгу! Ну и поминай как звали!
Разин и султанская дочка
