Август
20-го, утром, при дворе была проповедь, а вечером, до поздней ночи, праздновался в длинной галерее день рождения третьей царской принцессы, Наталии. Ей исполнилось в этот день три года. Его королевское высочество с своею свитою, в парадных платьях, нарочно отправился туда немного ранее и нашел уже там большую часть вельмож; только царской фамилии не было еще, но и она скоро съехалась. Так как царь, царица и принцессы приезжали одни за другими, то его высочество всякий раз выходил к ним навстречу и провожал царицу и обеих принцесс от барок до комнат, где происходило празднество и где собралась уже вся здешняя знать обоего пола.
Церковь во имя Святой Живоначальной Троицы – несуществующий в настоящее время храм, который находился в Санкт-Петербурге, на Васильевском острове в Галерной гавани
Царь приехал на своей обыкновенной небольшой верейке, или шестивесельной шлюпке. На закрытых барках, какие большею частью употребляются здешними вельможами, он никогда не ездит, какова бы ни была погода. Встреченный его высочеством также у выхода на берег, он взошел на галерею, приветствовал все общество и потом отправился в боковую комнату, где находилось духовенство (всегда принимающее участие во всех торжествах). Сев там за стол, его величество так заговорился с духовными особами, что совсем забыл о других. Его долго ждали, и никто не садился за стол до тех пор, пока он не прислал сказать, чтоб садились и не ждали его. Царица же, кушавшая в галерее с принцессами и со всеми прочими дамами, села за свой стол уже прежде, тотчас по приезде царя. Его величество пробыл с духовенством довольно долго; но наконец возвратился к вельможам, сел вместе с ними и кушал и пил еще раз с большим аппетитом. После ужина начались танцы; но за множеством гостей и теснотою галереи редко можно было пробраться сквозь толпу и поглядеть на танцевавших. Здесь я в первый раз видел молодого польского графа Сапегу, который приехал в Петербург уже после отъезда царя в Кронслот, однако ж был там и участвовал во всех увеселениях. Этот граф (который моих лет и моего росту, но еще не служит) принадлежит к одной из знатнейших фамилий в Польше, где, говорят, имеет большие поместья. Он сговорен с старшею дочерью князя Меншикова, которой около 10 лет и которая поэтому еще довольно мала, но при всем том очень милая девушка. С ним была большая свита поляков в национальных костюмах; но сам он и его прислуга были одеты по-французски. Я уже в этот раз заметил, что он оделся совершенно по вкусу князя Меншикова: на нем были красный шитый кафтан на зеленой подкладке и зеленые чулки. Манеры его, впрочем, довольно хороши, и танцует он сносно. Когда стемнело, галерея, где находилось все общество, и длинная аллея, идущая мимо нее до царского сада, а с другой стороны до Почтового дома, были иллюминованы, именно: галерея – изнутри (по окнам) пирамидами, уставленными, впрочем, только сальными свечами, аллея – бесчисленным множеством фонариков, развешанных по деревьям, близко один от другого и в прямой линии, что ее сильно освещало и было очень красиво как вблизи, так и издали. Празднество это, как я уже сказал, продолжалось до поздней ночи, причем больше танцевали, нежели пили.
21-го его высочество с дежурными и некоторыми другими кавалерами ужинал у тайного советника Геспена, где, говорят, был необыкновенно весел. В этот день царь и царица уехали опять в Петергоф и Кронслот, куда за ними последовал и генерал-майор Ягужинский. Его величество с большою поспешностью послал его оттуда в Финляндию с предложением (как полагают здесь за верное) касательно прав нашего герцога на наследование шведского престола. В то же время здесь сильно распространился слух, что царь приказал держать наготове 200 галер для вторичной высадки на берега Швеции и снабдить провиантом на 3 месяца 5 военных кораблей, чтобы в случае неприятия этого пункта можно было принудить к тому силою.