– Что за деталь?! – быстро спросил генерал.
– Пока не загремел в психушку, я возглавлял уфологическую группу в Питере. Мы собирали материал, опрашивали очевидцев, тех, кто так или иначе сталкивался с НЛО. По многочисленным свидетельствам, пришельцы несколько отличаются от нас. У них что-то с глазами. Что именно, не скажу, но очевидцы в один голос уверяли, что глаза особенные. Не такие, как у людей.
– Товарищ генерал-лейтенант! Капитан Старков по вашему приказанию прибыл!
– Садитесь.
Старков опустился в кресло. Кроме него и генерала за массивным столом сидел тщедушный, носатый и рыжий субъект неопределенного возраста.
– Это господин Гутман, – представил субъекта генерал. – Я вызвал вас по важному делу. Можете даже считать: по делу чрезвычайной важности. Взгляните, – генерал протянул сложенные веером фотографии. – Вы знаете этих людей?
– Да, знаю, – капитан озадаченно перебрал снимки. – На этих двух комполка Луценко. На этих – зам по тылу Штырев.
– Что вы можете сказать о них?
– Что сказать? – удивленно переспросил Старков. – Да особенно ничего. Штырева я знаю плохо, он не кадровый, до войны работал где-то в торговле. У него была травма, в результате потерял один глаз. Полковника Луценко знаю давно – больше десяти лет. Служил под его началом. В полку его любят: знающий, опытный военный. Авторитетный.
– Скажите, при вас полковник снимал хоть раз очки?
– Очки? – Старков растерялся. – Не припомню. Бытует мнение, что у него глазная болезнь. Но, возможно, это просто привычка. Разрешите вопрос, товарищ генерал?
– Говорите.
– Почему вы спрашиваете именно меня?
Генерал переглянулся с рыжим Гутманом.
– Позвольте, я скажу ему. – Гутман поправил очки на массивном семитском носу. – Дело в том, капитан, что насчет вас нет ни малейших сомнений. Вы женаты…
– Я вдовец, – прервал Старков.
– Да, извините. Были женаты и имели двоих детей, семья погибла в первый день нашествия. Ваши родители живы до сих пор. Есть люди, которые знают вас с пеленок. Кроме того, вы командуете полковой разведкой, но это не так важно. У нас есть основания полагать… – Гутман замялся, – что ваш э-э… начальник – полковник Луценко – шпион.
– Как шпион?! – ахнул Старков. – Вы шутите? Какие сейчас шпионы, о каком шпионаже вообще идет речь? В пользу кого?!
– Есть основания считать, что полковник Луценко не человек. Вернее, – Гутман невесело улыбнулся, – не вполне человек.
– Как это? – Старков растерялся. – Как это «не вполне»?
– Да так. Подробности я расскажу вам, если пожелаете, но несколько позже. А пока…
– А пока, – прервал Гутмана генерал, – подберите людей. Тех, кому доверяете наверняка. Доказавших, что на них можно положиться. Вам лично доказавших. Проведите с ними беседу. Без подробностей. Сегодня, ровно в девять вечера, минута в минуту, вы и ваши люди арестуете полковника Луценко. В случае, если полковник поведет себя неадекватно, например, попытается сбежать, – генерал сделал паузу, посмотрел Старкову в глаза, – расстрелять его! Вам все понятно, капитан?
Старков вскочил. Судорожно сглотнув, кивнул.
– Выполняйте!
– Копаль! Эй, копаль. Копаль, мать-перемать!
Глухой, с блатной гнусавинкой голос, сопровождаемый стуком во входную дверь, вышиб Степку из дремы.
– Кто там, милый? – Марьяна прильнула, поцеловала в плечо.
– Корефан, будь он неладен, – недовольно ответил Степка.
Он выбрался из-под одеяла, натянул на голое тело штаны, набросил майку и отправился открывать.
– Собирай манатки, – буркнул Корефан, едва Степка отворил дверь. – Бугор велел разыскать. Хоть из-под земли, сказал, вырыть.
– Какой еще бугор?
– Какой-какой. Гражданин начальник Старков. Срочно, мол.
– Ну и что? Не мог сказать, что не знаешь, где я?
Корефан поскреб щетину на подбородке.
– Ты это, – бормотнул он, – собирайся давай. Мог, не мог… Бугор болтнул – дело важное. Не то что с бабой пупками тереться.
Через час группа была в сборе.
– Вопросы? – оглядел людей Старков.
– Что за операция, товарищ капитан? – отозвался Степка.
– Через сорок минут выдвигаемся к штабу, там получите приказ. И вот что, ребята, – Старков повысил голос. – Надо быть готовыми ко всему.
Без пяти девять Жихарев не находил себе от нетерпения места. Через пять минут решится… Генерал-лейтенант, спроси его, вряд ли смог бы сформулировать, что именно решится через пять минут. Правота гипотезы Гутмана? Общевойсковая операция по обезвреживанию потенциальных вражеских разведчиков? Или, может быть… Жихарев не любил пафоса, и «судьба человечества» как часть формулировки его не устраивала.