Джанна постоянно пребывала в возбуждении. Неважно, выспалась она или нет — для секса у нее всегда настроение было подходящее.
Слава богу, хоть голова не болит. В былые времена он бы сейчас был полной развалиной, не способной ни слова молвить, ни шевельнуться. В голове бы стучал молот, и по телу бы пробегала дрожь. Сейчас он был только утомлен.
Джанна же, которая весь вечер хлестала то «Маргариту», то шампанское, словно и не испытывала никаких неудобств. Она была свежа и ненасытна — даже дыхание у нее было свежее.
— Уймись, милая! — возмутился Джет. — Может, дашь хотя бы в сортир сходить?
— Зачем отказывать себе в удовольствии, carino? — ответила Джанна и прильнула к нему так, что он поневоле вошел в нее.
Тут уже природа взяла свое, и вскоре он был возбужден не меньше нее. Минут десять они плыли по течению, а потом кончили в унисон.
— Потрясно! — воскликнула Джанна. — Мой мальчик-янки — чудо!
— Больше так не говори.
— Как?
— «Мальчик-янки». Очень глупо звучит. Джанна пожала плечами и встала.
— Я иду в душ, — объявила она и потянулась, как кошка.
— Можно, я первый? — быстро спросил он. — А то к брату опоздаю.
— Мы примем душ вместе! Хорошо?
Ну, конечно. Еще как хорошо. Этой бабе дай волю — она до смерти затрахает.
Криса опять разбудил телефон. Было уже утро, звонила рыдающая Берди Марвел, чтобы сообщить, что она рассталась с Роки и свадьбу в Лас-Вегасе придется отменить.
От этого известия сон как рукой сняло. Отменить свадьбу? Когда Рос Джаганте только-только клюнул? Ни за что!
— А что случилось? — спросил он.
— Ты оказался прав насчет Роки, — всхлипнула Берди. — Он свинья.
— Я не говорил, что он свинья, — терпеливо возразил Крис. — Я только сказал, что ты должна быть уверена, что принимаешь верное решение.
— Я и уверена! — сказала Берди тоном капризной маленькой девочки. — Я приняла решение никогда его больше не видеть!
— А что он натворил?
— Я не могу тебе сказать, — заплакала она.
— Лучше скажи, — ответил Крис, обдумывая, как преподнести Росу это известие.
— Не могу!
Черт! Похоже, дело серьезное, а ему опять разгребать.
— Берди, мне можно сказать, — попытался он ее уговорить. — Ты же знаешь: мне ты можешь рассказывать все.
Повисла долгая пауза, Берди обдумывала его слова.
— О'кей, — вымолвила она наконец. — Только, Крис, это останется между нами. Обещаешь?
— Что? Не томи! — Он приготовился к худшему.
— Он сказал, что я некрасивая.
— Некрасивая?
— Да, некрасивая, — с негодованием повторила Берди. — И не вздумай надо мной смеяться, Крис!
— А кто смеется?
— Он сказал, что я некрасивая и избалованная девчонка и он меня бросает. После этого встал и ушел. Видеть его больше не желаю!
— Не понимаю, из-за чего ты так расстроилась? Ты же знаешь, что ты красивая. А журнал «Пипл» только что назвал тебя в числе пятидесяти первых красавиц Америки. Ты снималась для обложки двух журналов. Этот парень просто спятил!
— Знаю. И я больше не беременна.
Ну, хоть одна хорошая новость!
— Не обращай на него внимания, — посоветовал Крис. — Он просто козел.
— Еще какой! — с жаром подхватила несостоявшаяся невеста. — Большой и жирный похотливый козел.
— Если хочешь, я к тебе заеду.
— Погоди-ка! — возбужденно зашептала Берди. — Кажется, он вернулся. Я перезвоню.
Ага. «Видеть не могу этого большого и жирного похотливого козла».
Крис встал и потянулся. Организм требовал физической нагрузки, но не сексуального плана. Он решил пойти в тренажерный зал и снять часть напряжения, которое, он чувствовал, в нем накапливается.
Экономка Макса миссис Коннер, дородная дама средних лет, шотландка по происхождению, выложила на тарелку Лулу стопку оладий.
— Оладьи я люблю, — сказала Лулу, слизывая с пальцев кленовый сироп.
— Я это знаю, милая, — ответила миссис Коннер.
— Я тоже, — подхватил Макс, отрываясь от «Нью-Йорк тайме». — Уж больно они у вас вкусные выходят, миссис Коннер.
— Спасибо, мистер Даймонд.
— Я люблю быть у папы, — пропела Пулу, склонив набок головку. — Па-па! Па-па! Мой папа!
— Ты счастливая девочка, — проговорила экономка и потрепала ребенка по голове.
— Счастливая, счастливая. Счастливая! — проскандировала Лулу.
— Вот папа женится на Эми, мы с ней переедем в другую квартиру и твою комнату обставим так, как ты захочешь, — сказал Макс, отложив газету. — Что ты на это скажешь?
— Лулу любит «Хелло, Китти»! — объявила девочка, захлопав в ладоши. — Хочу кроватку «Хелло, Китти», простынку, пол, потолок. И чтобы лицо у меня было как у «Хелло, Китти». — Она захихикала. — И у папы тоже!
— Ну, спасибо!
— И попа у папы тоже! — Лулу уже корчилась от смеха.
— Что ты сказала?
— Попа. Попа! Попа!
— Леди таких слов не произносят, — сурово проговорил Макс.
— Пап, Лулу же не леди! — возразила дочка и сделала невинные глаза. — Лулу еще девочка.
— Кто тебя научил говорить «попа»?
— Не знаю, — осторожно ответила она.
— Больше никогда так не говори! Некрасиво.
В столовую вошла няня.
— Мистер Даймонд, нам пора ехать, — напомнила она. — Лулу еще надо переодеться для занятий в группе.
— Шофер внизу, — сообщил Макс. — Я поеду с вами. Мне надо переговорить с миссис Даймонд.
— Очень хорошо, — сказала няня. — Лулу, идем.
— Лулу, идем! — передразнила девочка. — Идем. Идем. И-дем!
Она выбежала из-за стола и обняла миссис Коннер.
— Лулу сейчас поедет в школу. Пока!
— Веди себя хорошо, — напутствовала экономка. — Не делай ничего такого, чего не сделала бы миссис Коннер.
Лулу засмеялась и выскочила из комнаты.
Макс отложил газету и встал. В газете он выискивал сообщения о неопознанных жертвах убийства. Какой он глупец, что поверил Марине и ее угрозам в адрес Владимира! Он в который раз убеждался, что она, как обычно, лгала. Лгала и блефовала, это ее стиль, ее приемы.
Сегодня он все расставит по местам. Первый пункт повестки дня — вывести Марину на чистую воду.
Он должен сделать так, чтобы Владимира выдворили из страны. Это единственный выход.
— Привет, — сказала Эми. — Как себя чувствуешь?
Тина сидела на больничной койке, подпертая несколькими подушками. Рядом в колыбели лежал малыш.
— По одному месту словно грузовик проехался. — Тина скорчила гримасу. — А в остальном прекрасно.
— Болит, наверное?
— Еще как. Но как взгляну на Брэда-младшего — сразу обо всем забываю.
— Он очень красивый, — сказала Эми, склоняясь над колыбелью. — Ресницы какие, а?
— Да что ресницы! — усмехнулась Тина. — Ты на хозяйство его посмотри! Брэд ни о чем другом говорить не может. Мой мужик совсем помешался.
— Ничего удивительного, — улыбнулась Эми. — Счастливый папаша.
— Счастливый-то он счастливый. Только и знает хвалиться всем встречным и поперечным, что у них это в роду.
— Как это мило!
— Я организую, он и тебе об этом расскажет. — Тина глотнула воды. — Ты что-то рано. Ничего не случилось?
— Хотела повидаться до работы.
— Почему?
— Нипочему. Ты только что родила, и я подумала, что ранний визит будет тебе приятен.
— Конечно, приятен, — недоверчиво проговорила Тина и поудобнее устроилась в постели. — Что-то у тебя на уме. Я тебя насквозь вижу.
— От тебя и впрямь не скроешься. — Эми примостилась на край кровати. — Мой таинственный незнакомец.
— Что? — оживилась Тина.
— Он больше не незнакомец.
— О нет! — вскричала Тина. — Ты этого не сделала. Ты же не ездила к нему?
— Конечно, нет.
— Тогда что?
— Вчера на ужине ты не обратила внимания на брата Макса? Младшего?
— Который был с итальянской манекенщицей?
— Вот-вот.
— И что с ним?
— Он тебе не показался знакомым?
— Знаешь, теперь, когда ты сказала… — До Тины вдруг дошло. — Нет! — крикнула она и села. — Ты меня разыгрываешь! Этого не может быть!