О том же пришлось слышать и в Антоновке, от старой Трембочки, говорившей: «Бог как спородил солнце, так спородил и подсолнух, чтоб на него смотрел и глаз не сводил! Подсолнух — Божий Цветок!»
В Юрьевке говорили: «Подсолнух, як родился, так и до солнца полюбился!»
ОСЕНЬ В ПРИАЗОВЬЕ
Весна и осень в Приазовье связаны с муссоном, дующим осенью с Кавказа, весной — с Севера. Обычно понизу дует обратный ветер, доходящий до бури. Таким образом, сезоны резко отмечены. После весеннего ветра наступает тепло, а после осеннего — холода. Весной снег сходит около двадцатых чисел марта, и тогда дует ветер столь сильный, что летящие стаи диких гусей прибивает почти к земле. Они столь выбиваются из сил, что мужики, выходя в поле, ставят копну соломы и в ней прячутся, палками сбивая летящих мимо гусей. Иногда такая охота приносит до двух десятков гусей в день. Их обычно кладут на ледник до Пасхи. Осенью муссон столь силен, а по дорогам столько пыли, что солнца не видно, небо становится с желтью, а порывы ветра срывают солому с крыш, и беда тому, кто плохо укрепил стога: разлетится солома по ветру, ни стебелька на месте не останется. Потому кладка скирд у нас считалась большим искусством и поручалась она особенно искусным мужикам. Некоторые даже веревками увязывали солому перед муссоном, чтоб не лишаться топлива, но иногда и это не помогало. Несомненно, что такие ветры производят воздушную эрозию почвы, но вся черноземная земля летит с ветром на Кубань либо с Кубани, так что обычно, переносясь с места на место, она все же оставалась в том же краю, у берегов Азовского моря. Дни муссона, обычно продолжавшегося не меньше десяти дней, а иногда и три недели, начинались во мгле и кончались так же, причем ночью ветер лишь чуть уменьшался, чтоб как бы набраться сил для завтрашнего дня. Только лишь развиднится, как снова дует неугомонный ветер, воет в трубах, шумит на крыше, стучит в окна. Выходить надо было, закутав голову башлыком и замотав лицо, причем глаза особенно страдали. Лошади шли по дороге, таща за собой воз пшеницы, понурив голову к земле. Детей на улицу не выпускали. Все, кто мог, сидели по домам и ждали конца ветра. Вся географическая полоса, от Миллерово до Тамани и Новороссийска, была полосой муссона. В Новороссийске он был либо норд-остом, либо зюйд-вестом, смотря по сезону — весна или осень. Перелетные птицы особенно страдали от него, но, несмотря ни на что, продолжали все равно лететь той же дорогой. Мы нарочно говорим об этом ветре, потому что он имеет значение в образовании местного фольклора. Задонские мужики называли ветер Дмухайло, то есть Дутель, если можно так перевести по-русски, образуя весьма неудачный неологизм от слова «дуть». В основе это все тот же древний Стриб, коему дети пели песенки в мае — июне, призывая ветер на ветряки. Однако обычай этот все реже и реже исполнялся. В конце концов он, вероятно, сам отпал бы, если бы не революция, разом прикончившая всю прошлую богатую и веселую жизнь.
ХРИСТОВ СЕВ
Задонские земли на Руси хороши весной. Везде цветут цветы, растет и расцветает все, появляются голубые дали, и солнце, вставая утром, начинает припекать к полудню так, что поневоле скинешь пиджак. 22 марта по новому стилю снег тает, и потом сразу же начинают цвести вишневые и черешневые деревья. После двух-трех дней болота в полях и на дорогах начинают просыхать тропинки, зеленеет земля. Через неделю, когда вишни в цвету, начинается пахота. После — сев. И вот довелось мне слышать от старой бабки, рассказывавшей внучатам: «Когда видят Христа, пашущего землю на озимку, не видят, как Он сеет. А приходит Он до зари, и только-только начинает светлеть небо, Он уже кончил сев. Поскородивши землю, уходит Он к Божьей Матери. Та открывает ворота и спрашивает: «Ну, что, Сыне, посеял?» — «Посеял, Мама!» — «А что из того уродится?» — «А летом увидим». Он, как добрый хозяин, не хочет хвалиться заранее. Только позже, Апостолам Петру и Павлу, когда они приходят к Сыну Божию: «Благослови, Христе, наш праздник справлять!», Христос, благословив, и говорит им: «А пойдите, посмотрите мои всходы». Они берут длинные клюки и уходят, потом вертаются в Рай и говорят: «Слава Тебе, Христе Боже наш! Всходы великие, православные! Много нового народу народилось!» А в небесных полях Христовых, и правда, пшеница встает, а та каждая былинка — дитя малое, христианское. Растут они на небе и на земле, в каждой хате. Родители их кормят, доглядают, а Христос на небе тоже доглядает, Ангелов им приставляет, а сколько Ангелов, столько и детей. Ходит каждый день Христос на Свое поле и смотрит, чтоб урожай христианский ничем не попортило. Растут детки, на стебельках качаются, смеются, радуются Сыну Божию. Вот, когда дитя малое неведомо отчего засмеется и мать на него радуется, это Христу улыбается оно. Иной раз ходит в поле и Царица Небесная с Сыном. Оба они смотрят на урожай христианский, радуются ему, детей ласкают. И смеются на земле младенцы, ибо чувствуют ласку Божью. Так и цветут они, и дождиком Божьим поливает их, а когда болеет какое из них и мать над ним плачет, Богу молится, может, оттого и болеет да сохнет, что Христос, выдергивая из христианского поля сорную траву, крепко повредил ему. А может, Сын Божий видит, что злодей из младенца будет, да раньше, чем тот злодеем стал, и к Себе прибирает. Так душа его чистая нагрешить еще не успела, и Ангел при ней, а потому идет в Рай, к Господу. И собирает урожай христианский Сын Божий вместе с нами. Мы косим хлеб, а Бог косит Свое поле. На земле же младенцев в церкву несут, первое Причастие им дают, и тогда они остаются уже на земле только, а Бог снова Свое поле пашет».
В этой легенде выражена забота Божья о будущем человеке. Христос здесь — Добрый Хозяин христианства. Он за каждым младенцем ухаживает.
ЗАРНИЦЫ, ПАДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ
Когда поздним вечером после жаркого дня начинают полыхать зарницы и чертить огненными линиями небо падающие звезды, юрьевские мужики говорили, крестясь: «А то ж Матерь Божья Христову Ризу встряхивает! Запылилась за день. По всей земле Русской ходил Он. Вот Матерь Божья ее чинит, чистит, чтоб было в чем завтра в путь выйти, а с нее звезды и сыплются, где оторвалось, там и падает. А Дева Мария снова пришьет, на котором месте звезды нет. А там, где золотые нитки падают, видишь, звездочка упала, а за ней — нитка, там Богородица тоже новую нашьет. Вышивать Она Мастерица! Сына любит Своего, Спаса нашего». Старики всегда говорили при виде зарницы: «Христос Ризу надевает!» В других случаях: «Матерь Божья Рай метет, золотую пыль выметает, в Раю Земля золотая». Часто говорили: «Звезда упала, добрый человек помер, в Рай идет!» Вера в Рай и олицетворение падающей звезды с душой праведника сближает наш фольклор с ведическим представлением о «душах праведников, сияющих как Солнце». Вероятно, это верование было одним из основных Великой Скуфии, куда оно пришло, конечно, из ведических степей. Если были забыты «Риг-Веда» и другие Веды, то все же кусочки прежнего мировоззрения остались и сохранились в течение веков. Однако верование в падающие звезды, как встряхиваемую Богородицей Ризу Христову, уже позднейшее, христианское. Связь же легенды о «сияющих Солнцами душах праведников» с «идущими в Рай душами праведных усопших», по верованию юрьевских крестьян, несомненна. Она, эта связь, уводит традицию дальше, чем Великая Скуфь, а именно в ведизм. Мы об этом сказали достаточно в книге «Языческий фольклор на Руси». Не отрицая превосходства христианской идеи, мы в то же время настаиваем, что если и говорим о язычестве, то только с точки зрения исторической, не затрагивая при этом стороны религиозной. Христианское содержание многих наших обрядов и верований наслоилось на языческие обряды, сквозь которые проглядывает ведизм. В других случаях ведическое содержание, перекрытое христианским, снова возникает как языческое, а затем еще раз — как христианское. Догадка наша, что революция, сорвав христианский покров с верований и обрядов, должна была, в некотором отношении, обнажить первичное их содержание, оправдывается описанием поминовения убитых летчиков в «Русской Идее», где говорится, что летчики собрались перед свежими могилами друзей и поставили на них три стакана водки, которую затем вылили на могилы! Этот обряд, допущенный все-таки советской властью, был несомненно языческим, а не христианским. Об этом говорит и статья. Однако если режим еще продлится, то может исчезнуть и языческое содержание обрядов.