Ни меду, ни молока, ни какого тебе скоромного. Все воздыхания о грехах да молитва о спасении. Вечером в четверг — Двенадцать Евангелий. Дьякон читает по-латыни, по-гречески, по-славянски и по-русски, трижды, описание Страстей. Пост торжественно держит зажженную Четверговую свечу. С Новым светом идут все ночью по домам. По всем дорогам текут огненные потоки. В каждом доме зажигается Новым светом лампада. От Нового огня бабы зажигают в печи огонь. Этот обычай совпадает с новым костром в древности. Ведийцы зажигали в это время костер, означающий возрождение Агни-Огня-Варуны, так что православный обычай Четвергового Огня является подтверждением древнего обычая.
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Пост, проводив Масляну-боярыню, пошел в Прощеный понедельник кланяться всем: «Простите раба Божьего! Простите, православные!» И те в ответ: «Прости и нас, грешных, а тебя Бог простит!» Вечером шел, озираясь, в отребьях, Гришка-Самозванец, и все на него указывали: «Вона, Анафема!» Грозные звуки отлучения от церкви и святого причастия разносились по ветру, с кадильным дымом, по полям и лугам деревенской Руси. Ушли все безбожники, хулители церкви и Отечества, все Мазепы и Самозванцы, тропинкой, в луга, где еще синел дымок сохнущей земли. Видала их бабка, слеповатая Варвара, что возле мельницы живет. Ушли, говорит, злые-презлые! С лица все они темные, глаза бегают, озираются, боятся, чтоб кто не ударил сзади! В садах вишни в цвету. Неделя за неделей течет, подвигается Пост, и трава все выше. Родичи проснулись в могилках, потягиваются! Скоро и им Христос весточку принесет о Спасении. Грешники в Аду, начиная с Адама, сидят и ждут. Скоро-скоро Христос их выведет из Ада.
Росла верба у реки, на ветру качалась, в снегу мерзла, и взмолилась она к Богу: «Почему мне все на месте стояти, никогда за бугор не взглянути? Люди, животные все, насекомые ходить, летать могут, воробей — и тому дано за деревню летати, а мне все стоять?!» И сказал Бог: «Быть по твоему желанию». И в субботу, после обеда, пришли люди, стали вербу резать, на возы класть, повезли к церкви. Вечером была служба, люди ходили с вербой кругом церкви трижды, и видала верба все, что хотела. Высоко поднималась она над толпой людей. Смотрела во все глаза кругом, видела, что за холмом, и что на площади, и как люди одеты к празднику. А потом понесли ее к алтарю и там оставили на ночь. Утром, в Вербное воскресенье, батюшка раздавал всем по ветке вербы. Несли ее мужики домой, чтоб вербу в куличе запечь, в каждом куличе по веточке! Так дожила верба до самой Пасхи и вместе с людьми, после освящения куличей, участвовала в разговении. Вынимали ее люди бережно из куличей, клали кусочки вместе, а потом в пасхальную печку положили и сожгли. Золу ту из печки вынесли на второй день и бережно в саду, под цветущими вишнями, закопали, чтоб не ходить никому по золе той.
Так оказалась верба участницей торжества человеческого, праздника Воскресения Христова, и в ней, вербе той, осталась Божья благодать. Среди деревьев береза да верба — лучшие деревья, а верба — самое лучшее.
Вербное воскресенье — верба хлест, бей до слез лентяев, что в постели лежат, что в обедню спят!
ВЕТХИЙ АДАМ
По народному преданию, когда Христа распяли на Голгофе, под Его Крестом как раз находились Адамовы кости. Так на многих православных крестах и изображались внизу креста две перекрещенных кости и мертвая голова. Тот же череп и кости Адама изображались свечой на Крещение на потолках и дверях домов. Черный крест, прокопченный Иорданской свечой, предохранял дом от болезней, пожара и всякого зла. Ветхий Адам, поминаемый в Великом Посту на чтении канона св. Андрея Критского, представлялся народному воображению, как эти две скрещенных кости и череп. В других случаях в этих словах видели согбенного, «ветхого деньми» старца, который, как сам Пост, шел к церкви молиться Богу, просить прощения грехов. Прожитая жизнь, вообще, рассматривается простым человеком как греховная. Может, потому, что считалось, что невозможно прожить, не греша, или же потому, что сама жизнь есть нарушенное равновесие, как говорят ученые, или даже как асимметрия. Простые люди не могли по-научному выразить своих мыслей, но они это понимали именно так. Потому-то Ветхий Адам, опирающийся на вишневую палку и глядящий на восходящее солнце, как на Солнце Правды, слезящимися глазами, сокрушался о грехах своих. Он, этот Ветхий Адам, был в каждом человеке, и канон св. Андрея призывал: «Сбросим Ветхого Адама». Мужики крестились при этом, думая, что Адам был в каждом из них и что они должны его как-то «сбросить». Некоторые понимали это так, что, «умирая, человек сбрасывает с себя тело, идущее от Ветхого Адама». Другие вообще считали тело «греховным сосудом», «сосудом скудельным», «вместилищем мерзости». Умерщвление плоти, так расходившееся вначале с языческой традицией, в конце концов было понято людьми как умерщвление этого тела, тянущегося ко греху, наслаждению, в то время как единственно нужное человеку — это сокрушение о грехах! Старики говорили: «Теперь-то видно, что такое жизнь! Кабы не тело, может, и не грешили бы так!» Понятие о греховности жизни подпиралось другим понятием — о спасении. Считалось, что спасаться человек идет в монастырь или в пустыню, исключительно, чтоб не поддаваться соблазнам греха. Другие же видели в этом необходимое сдерживающее начало: «Распусти только человека и увидишь, что выйдет!» При этом греховным естеством в человеке был именно Ветхий Адам. Считалось, что и без соблазна дьявола достаточно у него грешных наклонностей. Другие же видели в этих словах символ смерти. Не той смерти, которая «косит людей косой», а смерти, которая неизбежно придет после жизни. Старый Праотец людей первым испытал на себе ее тяжесть, и Ветхий Адам был в этом случае отчасти тем, кто уже умер и не погиб, а был спасен Христом, ибо на его костях была утверждена победа Жизни над Смертью и самое Воскресение Христово. Как видно, образ Ветхого Адама был многосложным в жизни верующих людей.
ВЕРЕЗЕНЬ